Воровка Дагорских лесов
Шрифт:
Фотографию Катя особенно тщательно бережет. Поместила под стекло и в рамку. Случись что, карточка будет первым, что она схватится выносить при пожаре.
Между нашими кроватями у окна стоит стол и пара стульев, а слева у дверного проема шкаф для вещей.
Живём скромно, как все. Официального заработка едва хватает на оплату аренды административного жилья, покупки одежды и питания. Не официальные доходы я скрываю, чтобы однажды покинуть Дагор навсегда.
– Праздник в разгаре, – произношу вслух, перебирая пальцами кончики длинных волос темно-русого цвета, – Будут гулять до утра. А ты что? Опасаешься, что он явится?
Откидываюсь назад, чтобы посмотреть на часы. За моей кроватью стоит крохотная тумба с механическим календарем. Он показывает дату, время и собирает данные о температуре.
– Девять. Значит ворота закрыли и город под охраной.
Сетчатый тюль серого цвета затеняет окно. Я с неохотой бросаю взгляд в его сторону и понимаю, как хочется просто лечь и уснуть.
– Маша, с каких пор такая тревожность? Ложись. И пусть…, – я подхожу к шкафу, распахиваю его и вижу среди одноцветной одежды то самое белое платье, о котором говорила в лесах, – Пусть будет как будет. Прятаться не стану. Я просто надену белое.
Я снимаю его с вешалки и небрежно бросаю на кровать сестры. Не знаю в самый раз ли оно? Все так же красиво, как раньше? Струящееся, приталенное, очень нежное с глубоким вырезом на груди. Когда-то я была совсем другой и шила это платье для будущей свадьбы. Был и жених. Только не дождался согласия.
Резкий стук в дверь. Я вздрагиваю. Страж не мог прийти так быстро, но кто может стучать так поздно?
Ноги ватные, иду к двери, попутно осмотрев себя в мутном зеркале коридора. Выгляжу опрятно. Стройную спортивную фигуру скрывает балахон болотного цвета и черная широкая юбка по колено. Я босая, волосы не собраны, лицо свежее, будто не было трудного пешего дня пути к Хребту Морозному.
– Кто?
– Это я, Мэри, – доносится знакомый голос. Я выдыхаю с облегчением, но тот же к горлу подкатывает гнев, – Откроешь?
– Дима? Зачем ты пришел?
– Я на праздник, – скоро отвечает молодой человек, – Ты спишь?
– Мрак, – ругаюсь шепотом и поворачиваю ключ в замке. Из темного подъезда ко мне выходит высокий мужчина двадцати пяти лет. Симпатичный, глаза серо-зеленые волосы русые. Добрые глаза блестят теплом и заботой, тонкие длинные губы растягиваются в улыбке.
– Привет! Я не вовремя?
– Спала, – стою на пороге, не приглашая войти. Мы знакомы с детства, потому правила приличия с Дмитрием я соблюдаю через раз.
– Не похоже, – он протягивает мне сверток и входит, несмотря на возражение, – Я пройду? Спасибо.
Провожаю взглядом наглеца. Замечаю на нем серебристую
– Ты уже вошел, – закрываю дверь, предварительно осмотрев лестничную площадку, – Ты с лентой? Подался в претенденты на брак?
– Пора, – пожимает плечами Дима. Он проходит на кухню, берет со стола яблоко и надкусывает, не сводя с меня глаз, – Я больше не могу ждать твоего согласия десятками лет.
– Прошло всего пять.
– Для меня все равно, что десять. А так, – брюнет смотрит на свою руку, чуть щурясь, – Судьба решит за меня.
– Ты для этого зовешь меня на площадь? Чтобы испытать судьбу.
– Нет, – Дмитрий иронично поджимает губы в улыбке. Я сажусь за крохотный стол напротив, – Дошли слухи. Администрация говорит об убыли населения. Многие гибнут в лесах, плюс твари выходят за стены. Народ редеет, а молодое поколение тянет с браком.
– Инкубаторы пустуют.
– Как бы цинично не звучало, да.
– Может мне лучше согласиться на твое предложение сейчас, чтобы не получить билет в ад с кем-нибудь из Дагора?
– Иронизируешь? – Невесело смеется Дима, – Знаешь, лучше сходи на праздник и дай повязать тебе ленту тому, кто будет за тобой, а не над.
– Если не стану?
– Раскидают среди оставшихся.
В Дагоре и раньше принуждали к бракам. В сложных условиях выживания население должно постоянно обновляться. И с учетом регистрации каждого жителя, случайные дети отправляются за пределы города. Только брак, только правило. Все по уставу тех, кто нами верховодит: Темный Горизонт.
– Пять лет я в статусе потенциальной, а ты и того дольше. Почему сейчас решили возобновить порядок?
Мой вопрос не к Дмитрию. Он знает. Сам под обстрелом.
– Я пойду за тебя тогда.
– Нет, Маш, не надо так говорить. Не надо давать надежду. Я не готов жить с тобой только потому, что тебе некуда деться, – я задеваю его. Сильно. Вижу, как теплый взгляд мрачнеет. На коже мужчины, чуть тронутой щетиной, проступает влага. Хаманов расстегивает куртку, чтобы стало легче.
– Может все изменится. Будем жить и слюбиться?
– Маша, слюбиться? Не слюбилось за все эти годы. И твоя работа…
– Не надо об этом, – торможу его.
– Я не смогу сидеть сложа руки, зная, что ты в лесах. Это опасно. Однажды твари доберутся до тебя… А если у нас будут дети? Нет.
– Дети? Я не создана для этого.
– Вот потому я здесь, Маша. Иди на площадь и веселись так, будто ты рада стать невестой. Как остальные девушки и юноши. Танцуй ритуальные танцы, прогоняй огнем Стужу и выбери себе того, кого…
– Не жалко. Ты это хотел сказать?