Воровка для двоих
Шрифт:
— Ты об этом пожалеешь, Дирки. — Девушка взмахивает волоса и, прихватив стакан, исчезает в толпе.
Нэнси знает, что Дирк ненавидит, когда его так называют. И обычно не спускает подобного обращения. Но сейчас он как будто и не слышит этого «Дирки».
— Дрю, ты… — и снова слова застревают у него в горле.
Дирк притягивает её к себе, чтобы наконец поцеловать. Его губы отдают текилой и совсем немного лаймом. Такой знакомый и такой любимый вкус. И на мгновение
Его ладони по-хозяйски сжимают её ягодицы. Дирк не церемонится, задирая юбку и почти со всей силы сминая уже голую кожу.
— Твою мать, ты вообще думаешь или как? Что ты на себя напялила? — Дирк, рыча, губами впивается в её плечо, но поцелуй быстро сменяется лёгкой болью, когда он прикусывает кожу. — Я не могу просто стоять и смотреть на тебя, когда ты такая…
Он стискивает её так, что дышать практически невозможно. Но Нэнси его несдержанность только заводит. Она прижимается к нему ещё сильнее, выгнувшись в пояснице. Бедром ощущает, как сильно он успел возбудиться. Её и саму начинает потряхивать от желания. Она готова отдаться ему прямо здесь и сейчас — на танцполе, у бара, в туалете или на улице. Какая разница?
— Не могу… — Дирк пальцами пробирается под ткань её топа, касаясь груди. На ней нет лифчика, он глубоко спрятан в рюкзаке. — То есть в начале всё это был спектакль, чтобы я понервничал? Я думал, что Дрю, не такая…
Обращение в третьем лице пробуждает в ней обиду, почти растаявшую под натиском Дирка.
— То есть ты так обо мне думаешь? — Нэнси напрягается, стараясь вырваться из его рук и отойти подальше.
Зря она пришла, зря всё это затеяла и разрешила ему лапать себя посреди клуба.
— Что за выкрутасы, Дрю? Мне казалось твоя мнимая скромность осталась в прошлом.
Дирк говорит обидные вещи, при этом не скрывая желания её задеть. Снова. Снова он ведёт себя как последний мудак! Ему просто наплевать на её чувства. Собственные его всегда заботили куда больше.
— Знаешь, я тоже думала, что и ты кое-что оставил в прошлом. — Нэнси отходит назад, пока не натыкается на какого-то человека. — Не стоило вообще приходить!
Пости выкрикнув последние слова, она ныряет между людьми. Пока Дирк будет пробираться сквозь толпу, она сбежит… исчезнет. Сегодня она хотела рассказать Дирку о том, что получила стипендию в хорошем колледже. И поделиться своими сомнениями. Рассказать о том, как ей не хочется уезжать от них с Аароном. Она даже всерьёз думала о том, чтобы остаться и закончить местный колледж. Пусть обычный, совсем не престижный. Зато они смогли бы по-прежнему быть вместе.
Но теперь мысли о собственной глупости рвутся наружу истеричным смехом. Какой наивной она была. Разве она нужна Дирку?
На
— Что ты устроила?!
— Я всё знаю о твоих девках, Дирк. И о том, что я твоя очередная игрушка. Может, чуть более желанная, чем другие, ведь на меня ты пускал слюни несколько лет. Но стоило уложить на лопатки и всё? Ненадолго же тебя хватило, Дирк! Быстро наигрался! Сколько у тебя девок на стороне? Таких как эта дешёвка — Кларисса… — произнося ненавистное имя, Нэнси с трудом сдерживает рвотный позыв. Но останавливаться она не намерена. — Решил, что я буду это терпеть? Глупая мелкая дочка шефа, об которую можно ноги вытирать?!
Нэнси выдыхается и замолкает, тяжело дыша. Дирк некоторое время молча смотрит на неё, прежде чем спросить:
— Ты всё сказала? — Заглядывает ей в глаза. — Это конец?
Глава 44. Воровка
Настоящее
— Так что же ты решила, Воровка? — Профессор настаивает на убийстве, которое мне не по силам.
Парней я спасу любой ценой. Даже сев в тюрьму.
— Полагаю, ты не оставишь эту идею?
Тяну время, пытаясь обдумать ситуацию. Мне придётся найти лазейку, чтобы спасти Дирка и Аарона. Я смогу, я справлюсь. Не с той он связался, старый говнюк! Розовые очки в одночасье спали с глаз. Теперь я как никогда отчетливо понимаю, как искусно он манипулировал мною, мягко подтолкнув на путь Воровки. Знал, как со мной говорить и что делать, чтобы я встала на его сторону. И на протяжении нескольких лет успешно играл свою роль. Возможно, Профессор наконец снял маску только потому, что больше я не нужна ему.
— Не оставлю. — Он протягивает мне пистолет, опустив дуло вниз.
Профессор совершенно не боится. Выглядит таким невозмутим, словно и мысли не допускает о том, что я могу выстрелить в него. Зря. Я готова сделать это. И останавливает меня только то, что за прошедшие годы и я изучила его. Наверняка он подстраховался, а сейчас лишь проверяет меня.
Беру пистолет в руку. Его тяжесть не успокаивает. Наоборот, только подчеркивает безысходность ситуации, в которую я загнала себя сама.
Профессор улыбается.
— Пользоваться ещё помнишь как?
Киваю с нарочитым спокойствием, не предпринимая резких движений. У меня хватает ума понять: что-то не так. Место для обоймы пусто. Попробуй я выстрелить в Профессора, то облажалась бы. И меня радует то, что я смогла просчитать его, что была правда в том, что он подстраховался. Значит, я не безнадежна.
— Я думал, ты выстрелишь в меня. Попытаешься хотя бы, — ухмыляется он. — Но плыть по течению тебе проще и привычнее, не правда ли? — Он касается моего запястья, на секунду крепко сжимая его, а потом отпускает руку и направляется к выходу из комнаты. — Даю тебе неделю на то, чтобы разобраться с делами и продумать план действий. А потом… потом мы с тобой будем работать в обычном режиме.