Воровка. В кольце страха
Шрифт:
– У нас нет дома, мы сироты. Наш повелитель восстановил город, но наши мама и папа не пришли. Мы их ждали, искали, но они не пришли! Наверное, они умерли, и мы их больше никогда не увидим. Наш дом заняли, а мы остались на улице. Вы только не подумайте, мы не воровали! Я несколько дней работала на кухне в трактире, а брат у башмачника в подмастерьях. Все было хорошо, но брат заболел, и нас выгнали. Сначала его, а потом, когда я привела его в трактир, и меня, чтобы мы не заражали остальных работников. Так мы остались на улице. Потом я увидела ваш дом. Последив за ним, я поняла,
Я молча слушала сбивчивый рассказ, но одна деталь меня насторожила.
– Милая! – отстранилась я, заглядывая девочке в лицо. – Но как вы попали в дом? Я же закрыла его охранным заклинанием!
– Когда мы ночью залезли в сад, нам встретилась большая черная лиса. Она взяла меня за платье и провела к дому. Дверь была не заперта. Она осталась на пороге, а мы вошли.
Лиса!.. Память услужливо воскресила картинку: шевельнувшаяся статуя, лежащая у крыльца. Тогда я решила, что мне показалось, но рассказанная девочкой история подтверждала обратное. Видимо, лиса действительно живая. Оригинальный страж мне достался! Я не закрывала от вторжения сад, только дом. Возможно, лиса каким-то образом дезактивировала заклинание. Стоп! Но я точно помню, что закрывала дверь на ключ! Не могла же лиса открыть замок? Окончательно запутавшись, я решила разобраться с этим странным феноменом позже.
– Знаешь, давай-ка мы посмотрим, что с твоим братом, – предложила я, подвигаясь ближе к лежащему мальчику. – Кстати, ты так и не сказала, как вас зовут.
– Меня Гайела, а его Кайел, – услышала я робкий ответ.
– Отлично! А меня Лайса. Вот и познакомились, – кивнула я девочке, приподнимая сухую ладошку Кайела, который на мое прикосновение абсолютно никак не отреагировал.
– Как он? – забеспокоилась сестренка. – Поправится?
– Пожалуйста, – попросила я, не оборачиваясь, – не мешай мне несколько минут, и я постараюсь ему помочь.
Девочка затихла, а я сосредоточилась на внутренних ощущениях больного, через свои пальцы проникая в его тело и разум.
Плохо. Силы ребенка были на исходе. Жар и боль не давали дышать, понимать, жить. Аккуратно, стараясь как можно меньше тревожить сознание маленького пациента, я убрала воспаление и боль, изнуряющие его организм. Затем влила в слабое тело немного жизненной силы, вырывая его из объятий забытья. Ребенок вздохнул и открыл глаза. Я сильнее сжала его руку и покачала головой, пресекая его попытки к движению. Прочувствовав еще раз организм ребенка и не обнаружив более опасных для здоровья очагов болезни, я отпустила худенькое запястье.
Как только я отодвинулась от Кайела, явив его, здорового и с румянцем на впалых щеках, сестренке, как она в ту же секунду, благодарно вереща, повисла на мне.
– Ребята, – предложила я, освободившись от объятий Гайелы. – Давайте переберемся отсюда в нормальную комнату!
Через пару часов вымытые и переодетые дети сидели в столовой, с аппетитом уплетая приготовленный мною обед. Я выделила по комнате брату и сестре – все равно комнат предостаточно. Магически перекроила из пары своих платьев
Выгонять их на улицу я не собиралась даже в мыслях. А вот наведаться в их старый дом и посмотреть на людей, которые оставили беззащитных сирот без крыши над головой, – это обязательно!
– Ребята, сколько вам лет? – поинтересовалась я.
– Мне семь, а ей пять, – ответил Кайел, испуганно звякнув ложкой по краю почти опустевшей тарелки.
«Иные люди хуже любой нечисти! – со злостью подумала я. – Кем же надо быть, чтобы выгнать таких крошек!»
«Кому сладкое?» – улыбнулась я, указывая глазами на вплывающий по воздуху в столовую торт.
Две детские мордашки осветились таким бесхитростным счастьем, что у меня второй раз за день на глаза навернулись слезы.
Накормив детей до отвала, я обрадовала их предложением остаться жить у меня, объяснив, что дом большой и места всем хватит. Довольные и счастливые, они с радостью согласились.
Целый день мы играли. Я создавала движущиеся иллюзии зверей и птиц, переносила по воздуху предметы, катала детей на иллюзорных пони. Тимошка ловил иллюзорных бабочек. День пролетел быстро и незаметно. Вечером я уложила их спать, подоткнув каждому одеяло и пожелав приятных сновидений.
«Можно считать, что у меня появились дети, – думала я, лежа в своей постели. – Все нормальные люди ждут девять месяцев, а я справилась за один день. Причем сразу двоих сделала. Интересно будет посмотреть, кого из моих двоих влюбленных обрадует этот факт!» – хихикнула я про себя и, закутавшись плотнее в одеяло, отправилась в страну Морфея.
«Не волнуйся, еще и третьего сделают!» – шепнул на прощание внутренний голос. Не успев послать болтуна лесом, я провалилась в сон.
Глава 37
Жадность поднимает свой бокал
И пьет за заполученную душу.
Жестокость следом демонстрирует оскал,
Показывая, что тоже хочет кушать.
С утра я заглянула в комнаты детей и полюбовалась на их умиротворенные спящие лица. Затем спустилась на первый этаж и вышла на улицу. Черная мраморная лиса лежала на своем месте, не подавая никаких признаков жизни.
Я присела на ступени и обратилась к статуе:
– Доброе утро, дорогая! Давай поговорим?
Черное ухо повернулось в мою сторону.
– Для меня очень большой и радостный сюрприз то, что ты живая! – внутренне возликовав, искренне заверила я лису.
– Не сомневаюсь, – послышался в моей голове приятный, слегка насмешливый голос. – Ты лучше мысленно общайся, если не хочешь, чтобы тебя посчитали умалишенной!
– Как тебя зовут? – продолжила я мысленный диалог.
– Как нравится, так и зови! – фыркнула моя собеседница. – Хоть горшком, только в печку не сажай!
– Отлично! – обрадовалась я. – С юмором у тебя все в порядке.