Воровка
Шрифт:
"Это ненадолго. Пока электроплетью бить не начали".
— Взгляните на них хорошенько. — Аргейл чеканил каждое слово, будто старался как можно глубже впечатать его ребятам в мозги. — Каждый из вас — ничтожный червь. Никто до сих пор не проявил хоть сколь-нибудь заметного таланта и усердия в учебе, никто не оправдал доверия, оказанного вам самим Императором. Но эти четверо сумели выделиться даже на вашем фоне — своей ленью, непочтительностью, слабостью и дремучим невежеством.
Рисса заметила, как однокашники недоуменно переглянулись: все видели, что Рисса и Ремис неплохо держались во время тренировки, а Иллин так вообще
— Я мог бы с полным правом казнить этих ничтожеств прямо сейчас, но даю им возможность заслужить второй шанс. Сегодня вместо занятий они отправятся в усыпальницу Аджунты Полла. Их заданием будет принести по копии ритуальных скрижалей, установленных в погребальной камере его супруги и первой ученицы Хамеис Ар'Шаат. Справятся — смогут вернуться в Академию. Если же нет… — Аргейл уставился прямо Риссе в глаза, — я вновь созову общий сбор, и те, кто разочарует меня больше прочих, попробуют себя в роли палачей.
Повисла тишина. Не слышно было ни ропота, ни даже шепотков. Никто не хотел привлекать к себе внимание. Никто не хотел оказаться следующим. Рисса сильнее стиснула кулаки, стараясь не дрожать и не заплакать. Только не перед этой мразью. Только не на глазах у всех.
Даже она знала, что гробницы — это финишная прямая. Туда отправляли старших послушников для испытаний. Взрослых, хорошо обученных ребят, которые знают, с какой стороны держать меч и как поджарить голодного монстра молнией. И даже они возвращались далеко не всегда.
Ремис взял ее за руку и крепко сжал пальцы. Рисса не стала вырываться. Хатт с ним, что Аргейл видит, — главное, что так почему-то ноги держали чуть тверже.
— У вас есть задание. Отправляйтесь немедленно, — холодно сказал Аргейл. — Остальным — разойтись.
Однокашники не сговариваясь пропустили их вперед. Уже стоя за дверью кабинета, Рисса наблюдала, как они торопливо идут к выходу — никому не хотелось опоздать на тренировку и получить за это пару лишних пробегов вокруг Академии. На их компанию смертников бросали торопливые взгляды и тут же отворачивались. Некоторые — не смотрели вовсе.
Рисса даже разозлиться на них толком не могла. Когда на Таларме бандиты устраивали над кем-нибудь расправу, она тоже проходила мимо с таким видом, будто ее это совсем не касается. В конце концов, жить долго хочется всем. Только не у всех получается.
Часть 11
Общую замогильную атмосферу Академии отлично дополняло то, что стояла она прямо по соседству с Долиной темных повелителей — огромным кладбищем, где древние ситхи хоронили своих царей и прочих важных шишек. Ее жизнерадостными видами послушники любовались каждую тренировку, пока у них еще оставались силы глазеть по сторонам: Долина расстилалась прямо под скалой, на которой стояла Академия, и даже с высоты было не понять, где же она заканчивается. Ряды обелисков, гигантских скульптур и каких-то каменных сооружений — то ли храмов, то ли гробниц, то ли еще чего, — тянулись до самого горизонта. Выглядело, что и говорить, офигительно. Реальный Коррибан был куда фантастичнее, чем любые древние руины из фантастических фильмов.
Когда тебе одиннадцать с небольшим, в руках — тренировочный меч, от которого у противников только ерундовые ожоги с синяками останутся, а в напарниках — мелюзга не лучше тебя самой, жажду приключений почему-то отшибает начисто.
— По крайней мере, мы не огребем за несделанную домашку, — не очень уверенно попытался приободрить всех Ремис, пиная камушки с обрыва. Статуя с наполовину отбитым лицом, сторожившая вход в гробницу Аджунты Полла, мрачно смотрела на него уцелевшим глазом.
— Ага. Буду думать об этом, пока меня жует какая-нибудь хищная тварь. Позитивом заряжаться-то надо. — Рисса, скривившись, глотнула воды, парой бутылок которой предусмотрительно разжилась в столовой. Благо хоть ее здесь выдавали не по электронным талонам и бесплатно.
Уже минут десять они топтались у лифта в Долину. Можно было потянуть время и пойти по старой горной дороге, за прошедшие столетия обвалившейся и, по рассказам словоохотливой девчонки из старшаков, местами сузившейся до ненадежной тропки, но какой смысл? Только доберутся к гробнице потными и уставшими.
— Очень смешно, — с укоризной сказала Иллин, крепко сжимая ручонку Милли. — И так все плохо, а тут еще ты со своими шуточками.
Милли, к слову, напуганной ничуть не выглядела: наоборот, нетерпеливо крутилась на месте и постоянно норовила подойти к краю обрыва и посмотреть на гробницу поближе. Вот и сейчас она решительно подергала рукой, пытаясь высвободиться из хватки старшей подружки.
— Илли, я уже не маленькая! — возмущенно пискнула Милли. — Меня не надо за ручку водить.
— Меня бы кто за ручку поводил, — пробурчала Рисса. — Желательно — куда подальше отсюда.
В Долине завывал ветер, гоняя между скалами и древними камнями колючий песок. Рисса отшатнулась от края обрыва: внезапный приступ головокружения чуть не свалил ее с ног. Охранявший лифт имперский солдат отвлекся от чтения с наладонника чего-то безумно занимательного, посмотрел на ребят с подозрительным прищуром и окликнул их:
— Эй, зелень! Вам ничем полезным заняться не пора?
Солдат выглядел довольно дружелюбным: молодой, глаза большие и смешливые, золотистые курчавые волосы выгорели на солнце почти добела, на загорелом лице — светлая полоса от защитных очков. Какая-нибудь глупая девчонка, у которой сплошная сахарная вата в голове, наверняка сказала бы, что он красавчик. Рисса, так как дурой не была, симпатией к парню проникаться не спешила. Имперец — он имперец и есть, от них ничего хорошего ждать не приходится.
— А чего это вы к нам так запросто обращаетесь? — тут же напетушился Ремис. — Вы всех будущих ситхов зеленью называете?
Солдат от души хохотнул. Похоже, стоять на посту парню было до одури скучно, и кучка детей, до которой можно домахаться, показалась ему подходящим развлечением на несколько минут.
— А как к тебе еще обращаться, парень? До "милорда" еще дожить надо, а пока зеленью побудешь. Скажи спасибо, что не "мясом". Кстати, если подумываете спуститься в долину, лучше выкиньте эту дурь из головы: мясом станете только так, причем не фигурально. Ограничения не просто так ввели.