Воровская семейка
Шрифт:
Гейл издал короткий смешок и покачал головой.
— Он не отвечает на мои звонки после Барселоны.
Парень придвинулся ближе к Кэт и прошептал:
— По-моему, он все еще зол на меня.
— Ну что ж, теперь нас двое.
— Эй, — фыркнул Гейл, — ведь все тогда согласились, что обезьянка была отлично выдрессирована.
Кэт просто покачала головой.
— Из-за тебя я вылетела из школы, Гейл.
Парень ухмыльнулся, медленно кивая.
— Не стоит благодарности.
— Ты разбил машину директора.
— Эту машину директору подарил У. У. Гейл Четвертый, об этом они не забыли упомянуть? В качестве извинения за тот пожар,
— Я никогда не слышала об этом.
— Мой отец на прошлой неделе получил письмо, в котором говорится, что я — образцовый студент.
— Поздравляю. — В голосе Кэт прозвучало сомнение.
— Ну, дело в том, что я единственный студент. — Он улыбнулся фирменной гейловской улыбкой. — Конечно, у выдуманного института есть и свои недостатки — например, наша команда по лакроссу [2] просто ужасна. В общем, если уж в Колгане такое значение придают деталям, то я разбил свою собственную машину.
Кэт изучала У. У. Гейла Пятого. Он выглядел старше своих шестнадцати и обладал копной непослушных светло-каштановых волос, золотистой кожей и именем, которое Кэт за два года отчаянных попыток так и не сумела узнать.
2
Лакросс (англ. lacrosse) — командная игра, в которой две команды стремятся поразить ворота соперника резиновым мячом, пользуясь ногами и снарядом, представляющим собой нечто среднее между клюшкой и ракеткой.
— Сомневаюсь, что им так кажется… Уэсли? — попыталась угадать она.
Гейл усмехнулся.
— Совсем холодно.
За эти годы Кэт перебрала все имена на «У», которые только могла вообразить, но Гейл не был ни Уолтером, ни Уордом, ни Уошингтоном. Он отказался также от Уоррена и Уэйверли. Услышав об Уотсоне по дороге в Эдинбург, столицу Шотландии, он изобразил неудачную пародию на Шерлока Холмса. А Уэйн настолько не подходил ему, что об этом имени Кэт его даже не спрашивала.
Гейл был просто Гейлом. И его таинственное «У.» постоянно напоминало Кэт о том, что в жизни есть вещи, которые можно только дать, но никак нельзя украсть.
Впрочем, это никогда не останавливало ее попыток.
— Ну что, сколько тебе потребовалось, чтобы добраться до личных дел? — спросил Гейл. — Неделя?
Кэт почувствовала, как к ее щекам приливает кровь.
— Но ведь ты все равно ничего на меня не нашла, не так ли? — Он приподнял бровь. — Кэт… — вздохнул Гейл. — Это так мило. И так невинно. Тебе идет наивность.
— На твоем месте я не стала бы к этому привыкать.
Гейл покачал головой.
— Ну что ты.
Мотор машины мягко заурчал, когда лимузин выехал на проселочную дорогу.
— Зачем ты это сделал, Гейл?
— Тебе там не место.
— Зачем ты это сделал? — повторила Кэт, ее терпение было на исходе. — Я не шучу, Гейл.
— И я не шучу, Кэт.
— У тебя есть…
— Работа для тебя, — сказал Гейл. — Исключительно для тебя, — добавил он, не дав времени девушке возразить.
Холмы вокруг становились все круче. Листья кружились на ветру, а вдалеке виднелось озеро, сверкавшее
— Не хочу я никакой работы.
— Эту — захочешь.
— Я бросила семейный бизнес. Или ты не слышал об этом?
— Ладно. — Скрестив руки на груди, Гейл развалился в кресле. Он откинул голову на спинку и закрыл глаза. Кэт готова была поклясться, что он уже задремал, когда Гейл вдруг произнес: — Но ведь семью ты не бросала?
Глава третья
Из всех многочисленных владений семейства Гейлов любимым местом У. У. Гейла Пятого не был ни пентхаус на Парк Авеню (слишком претенциозно), ни квартира в Гонконге (очень уж шумно), ни даже особняк на острове Мартас-Виньярд [3] (чересчур много песка). Нет, младший из Гейлов питал искреннюю привязанность только к старинному имению в окрестностях Нью-Йорка, занимавшему ни много ни мало два с половиной миллиона квадратных метров. Во всяком случае, только там Кэт доводилось слышать, как Гейл говорил…
3
Мартас-Виньярд (Martha’s Vineyard, что переводится как «виноградник Марты») — остров в 6 км от мыса Кейп-Код на юго-востоке штата Массачусетс (США).
— Вот мы и дома.
Передняя этого особняка была двухэтажной и занимала по меньшей мере десять метров. Гейл быстро прошел в холл мимо картины Моне, видимо надеясь, что Кэт не заметит ее — или не попытается стащить. Он указал девушке на лестницу.
— Маркус отнес твои вещи в синюю комнату. Если хочешь, поднимайся наверх. Или можем пойти на веранду и попросить Маркуса что-нибудь для тебя приготовить. Ты голодна? Я даже не спросил. Хочешь…
— Я хочу, чтобы ты объяснил мне, что происходит.
В дороге, пока Кэт рассматривала пейзажи Новой Англии, проплывавшие за окном, и слушала храп Гейла, она успела построить тысячу планов, как вернуть назад свою школьную жизнь. Когда вариантов больше не осталось, она решила прибегнуть к самому старому и проверенному методу, которым порой пользовался каждый вор, чтобы получить желаемое: вежливо попросить.
— Пожалуйста, Гейл.
Но он не ответил и продолжил шагать вперед, ведя Кэт по главному коридору в мягко освещенную комнату, которую девушка видела впервые. Из окон, занимавших целую стену, струился лунный свет. Кэт сразу обратила внимание на множество книжных полок, мягкие кожаные диваны, несколько графинов с бренди и стойкий запах старых сигар и еще более старых денежных купюр. Кэт нисколько не сомневалась, что это очень важная комната. Для очень важных людей. И все же она послушно вошла вслед за Гейлом, думая о чем-то своем… пока не увидела картину.
Девушка подошла к полотну: это было словно окно в другой мир, другую эпоху. Она изучала сочные цвета, сильные мазки кисти.
— Это прекрасно, — прошептала Кэт, не сводя глаз с работы одного из Старых мастеров, освещенной луной.
— Это Вермеер.
Кэт повернулась к Гейлу, стоявшему в дверях.
— Ты стащил ее!
— Ну, что я могу сказать? — Гейл приблизился и, встав за спиной Кэт, принялся разглядывать картину. — Я встретил одного милейшего человека, который побился об заклад, что у него лучшая система безопасности в Стамбуле. — Дыхание Гейла щекотало шею девушки. — Он ошибался.