Воровской цикл (сборник)
Шрифт:
Полагаю, это к лучшему.
Близятся новые времена, во многом рожденные нашими усилиями, о коих тебе, душа моя, Шалва, ведомо никак не хуже меня. Мы устлали благими намерениями славную дорогу, широкий, мощеный тракт, и общество ныне собралось отправиться вдоль сего тракта по этапу. Отправиться с песнями и радостными кликами, подбрасывая в воздух чепчики. Если тебе неизвестно, то сообщаю: в пяти европейских державах на днях приняты законы, согласно которым «эфирное воздействие» само по себе состава преступления более не содержит — если не использовалось в криминальной сфере. Скоро газеты запестрят рекламой спиритических сеансов
Мы победили.
Мы скоро станем не нужны вовсе.
Пиррова победа.
Наш Святейший Синод со дня на день примет соответствующее решение, возможно, даже упразднив за ненадобностью должности обер-старцев, а новые изменения в Уложении о Наказаниях были заранее подготовлены еще в прошлом месяце. Также, по сведеньям из источников, заслуживающих всяческого доверия, Департамент Надзора в самое ближайшее время разошлет в канцелярии тех губерний, где находятся наши облавные училища, тайные циркуляры: предоставить в их распоряжение большинство негласных сотрудников. Зачем? — думаю, не стоит долго гадать. Именно после этого известия я твердо решил подать в отставку, что и сделал в течение семи дней.
Полагаю, ты сможешь урвать недельку-другую, посетив меня в моем уединении, где два старых «Варвара», кусая длинный ус, смогут предаться воспоминаниям; нам есть о чем поговорить, душа моя, Шалва, нам, кто остался жив из Заговора Обреченных, жив и в своем рассудке. В конце октября я наде...
— Кхгм-кхгм!
Это от двери.
Тамара, вздрогнув, осекается на полуслове.
В дверях стоит ротмистр Ковалев.
ЗАМЕТКИ НА ПОЛЯХ
Глаза у ротмистра Ковалева казенные. У каждого глаза — у правого, у левого — инвентарный номер. Такие после смерти в особые хранилище сдают: молодым коллегам пригодятся. В сущности, не ищите дурного; в сущности, умные глаза, честные, правильные. Одна беда: заглядывай в них, не заглядывай, за щеки ротмистра бери, исподтишка подкрадывайся — все равно увидишь там, в глазах казенных:
...ничего.
Ну и ладно.
* * *
— Прошу прощения, Тамара Шалвовна. Я, наверное, не совсем вовремя... Но у меня есть дело государственной важности. Срочное. Касающееся всех присутствующих в этой комнате, за исключением — простите еще раз! — за исключением вас, Тамара Шалвовна. Я искренне надеюсь, что ваш батюшка, господин полковник, а также его супруга, в скором времени поправятся. Я уже послал за профессором Ленским. А бунтовщики, осмелившиеся напасть на ваше имение, будут наказаны по всей строгости закона, можете не сомневаться! Но сейчас... Извините, мне надо переговорить с этими людьми с глазу на глаз.
— Не утруждайте себя извинениями, ротмистр. Я выйду, — и, обернувшись к нам всем:
— Я потом дочитаю, хорошо?
Господи, она ведь боится! Просто боится остаться одна, боится, что ее недавно обретенный рассудок не выдержит сегодняшнего потрясения, что она вновь рухнет в черную пучину безумия. Прав был Феденька — сгорело в ней что-то... или зажглось. А дубина-ротмистр...
Тамара прошла мимо посторонившегося жандарма; вышла из комнаты, аккуратно прикрыв за собой дверь. Ротмистр выдержал паузу,
— Честь имею довести до вашего сведения, господа, что я — один из четырех офицеров училища, имеющих допуск к информации о негласных сотрудниках, — вся любезность из голоса ротмистра мигом испарилась, и он (он — в смысле, голос... впрочем, и сам ротмистр тоже!) стал сухим и официальным. — Сегодня рано утром была получена срочная депеша. Предназначалась она господину полковнику, но ввиду известных вам обстоятельств, а также срочности послания, о чем сообщил курьер, десять минут назад я счел возможным вскрыть конверт и ознакомиться с его содержанием. Депеша сия напрямую касается всех, здесь присутствующих. Зачитываю:
ДЕПЕША
Харьков, пер. Котляровский 6,
Его Бдительности Князю Джандиери
Начальнику Харьковского
Е. И. В. Великого Князя Николая Николаевича
облавного училища
По получении сего рекомендуется незамедлительно предоставить негласных сотрудников, приписанных к училищу, в распоряжение Департамента Надзора с целью ознакомления с нетрадиционными формами обучения. Сопровождать же оных негласных сотрудников, велением преосвященного Иннокентия, Архиепископа Слободско-Украинского, Харьковского и Ахтырского, предписывается епархиальному обер-старцу о. Георгию.
По поручению Его Высоконепогрешимости Губернатора,
Князя Оболенского,
А. Ф. Щировский, чиновник по особым поручениям.
* * *
...ну уж нет! никуда я не поеду, пусть хоть сто депеш шлют, хоть от губернатора, хоть от черта лысого!.. Ой, мамочки, что это?! Больно-то как! А-а-а-а-а!!!
Боже мой!
Караул! рожаю!
* * *
— ...Профессор! Слава Богу! Как вы вовремя! Тут у нас...
КУШ ПОД КАРТОЙ
или
ЗАПИСКИ СЛЕПОГО ЦИКЛОПА
Оно произошло ныне, а не задолго и не за день,
и ты не слыхал о том, чтобы ты не сказал: «вот! я знал это».
Ты и не слыхал, и не знал об этом, и ухо твое не было
прежде открыто... Книга пророка Исаии
[Две с половиной строки вымараны]...сам себе удивляюсь. Зачем сел я составлять эти записки, подобно гимназистке, чьи груди только начинают тесниться под фартушком? Почему пишу не на родном языке, на каком говорили отцы мои и деды? Может быть, потому, что втайне от самого себя надеюсь: кто-нибудь когда-нибудь прочтет мои мысли? И что тогда? Прочтет, равнодушно или брезгливо пожмет плечами — да и забросит на чердак, пылиться. Или прямо в камин.
Или хуже: попадет сия тетрадь в руки, к примеру, записному бумагомараке, газетному щелкоперу — так ведь немедля издавать бросится! Еще и от себя приврет с три короба...