Восемь Драконов и Серебряная Змея
Шрифт:
— Счастья, согласия, и множества детей! — смеясь, подхватил возглас побратима Инь Шэчи. — Последнего — побыстрее! — сидящие за столами гости грохнули смехом. Му Ваньцин, сидящая по правую руку от мужа, сердито насупилась, и стукнула юношу по плечу, но раздражение не продержалось долго на ее лице, сменившись весельем.
— Не стоит слишком уж торопить братца Юя, второй брат, — благодушно улыбаясь, промолвил глава Клана Нищих. — Мне, как старшему, негоже отставать от вас обоих, — он с нежностью накрыл ладонью руку сидящей рядом А Чжу.
— В этих делах, больше всего зависит
— Давай я положу тебе жареной свинины[2], сестрица, — деловито предложила Му Ваньцин. — Мне-то в ней большой нужды уже нет, — она со смущенной улыбкой погладила свой живот, пока ещё плоский и подтянутый.
— Дорогие гости! — зазвучал громкий голос Дуань Чжэнмина, вновь решившего взять слово, и присутствующие почтительно умолкли. — В этот счастливый день, я хочу поделиться со всеми вами ещё одной радостной новостью. Она, можно сказать, мой подарок новобрачным, — он кивнул в сторону счастливых жениха и невесты, сидящих на почетном месте — под огромным двойным иероглифом «счастье», вышитым золотыми нитями на красном шелковом полотнище.
— С этого дня, титул наследного принца Да Ли передается Дуань Юю, сыну Дуань Яньцина! — торжественно провозгласил государь. — По праву крови, и по праву достойного, ты наследуешь моему трону, Юй-эр. Также, я объявляю о признании Ван Юйянь дочерью Дуань Чжэнчуня, и принцессой крови. Ваш союз поистине благословен небесами, дети.
— Ну вот, меня принуждают к скучным делам царства, — тоскливо протянул Дуань Юй, скорчив кислую физиономию. — Придется снова сбегать из дома, на этот раз — ещё и от молодой жены… да я шучу, дядюшка, — поспешно добавил он уже нормальным тоном, видя ошарашенно-сердитые взгляды родни. — Конечно же, я начну усердно готовиться к принятию трона. В конце концов, как сказал один мой враг: государственные дела — почетная обязанность.
— Господин принц желает высказаться! — протяжный вопль от кресла Дуань Яньцина на мгновение заставил всех гостей озадаченно умолкнуть. Вооружившись свежезаполненным свитком, слуга принялся читать:
— Последний год, проведенный рядом с семьёй, был лучшим в моей жизни. Обретение столь способного, благородного, и прилежного сына, как Юй-эр, наполнило мою жизнь счастьем, а его восхождение на трон Да Ли наполнит радостью жизнь его будущих подданных. Сегодня, видя этот счастливый союз, я понял, что могу умереть спокойно: судьбы царства и семьи Дуань — в надежных руках.
— Не вздумай умирать, папа, — не на шутку всполошился Дуань Юй. — Наша семья только-только воссоединилась, и разрешила все былые разногласия. Ты нужен как Дуаням, так и Да Ли, — Дуань Яньцин, горестно вздохнув, быстро написал что-то на чистом листе бумаги. Дождавшись разрешающего знака, слуга снял свиток с лежащей на коленях принца доски, и торжественно прочитал:
— Умолкни, дурень, и ешь побольше жареной свинины. Только попробуй не подарить мне внука в ближайшие несколько лет — уж тогда, я точно рассержусь, и как следует тебе всыплю.
Гости свадебного пира дружно расхохотались. Безмолвно улыбался Дуань Яньцин, неловко смеялся его сын, золотым колокольчиком
* * *
Ладонь Инь Шэчи прочертила плавную дугу, и это движение словно собрало из воздуха нечто невидимое, сделав его вещественным — в руке юноши заблестел полупрозрачный и плоский предмет.
— Сомнений нет, братец Синхэ — это боевое искусство таинственно и сложно, — с нечитаемым выражением лица протянул юноша. — Необходимая для его освоения подготовка также поражает воображение: один только способ творения ледяной ци завязал мой разум в узел. Но я никак не пойму одно — какой мне прок в стиле, чья единственная заметная польза — возможность быстро охладить слишком горячий чай? — он раздражённо оглядел ледышку у себя в руке, и отбросил ее прочь.
— Лёд — лишь первая ступень, глава, — рассеянно ответил Су Синхэ, сосредоточено вчитываясь в потрёпанный томик. — Следующая — отравить его ядом, порожденным ци. Именно на основе второй половины Искусства Символа Жизни и Смерти, предатель Дин выдумал свою нечестивую Ядовитую Ладонь.
— Погоди-ка, — подозрительно прищурился Шэчи. — Ты же говорил, что для освоения Ядовитой Ладони нужны человеческие жизни. Я отказываюсь практиковать подобное!
— Для Символа Жизни и Смерти — не нужны, — успокаивающе ответил старец, все же оторвавшись от своего чтения. — Без первой части, это искусство ущербно: яд слишком быстро рассеивается в воздухе. Именно поэтому и нужен лёд: сохранить отраву до проникновения в тело врага. Дин Чуньцю пытался сделать яд стойким сам по себе, что удалось ему… ценой чужих страданий, как и со всеми деяниями этого мерзавца.
— Тогда ладно, — облегчённо вздохнул юноша.
— Продолжим, глава? — Су Синхэ вновь раскрыл книгу. — На очереди — создание ядовитой ци.
— Дай мне денёк на отдых, братец, — попросил Инь Шэчи. — Я, всё-таки, не очень хорош в техниках внутренней энергии. Мой ум до сих пор кипит после ледяной ци… хм. Глупо прозвучало, да?
— Вам лучше знать, глава, — невозмутимо ответствовал старец, пряча улыбку в усы. Шэчи, не обидевшись, весело рассмеялся.
— Так и не надумал с освоением Искусства Вечной Молодости, братец? — дружески спросил он. — Я же вижу, как оно тебя влечет. Тебе достаточно только попросить — я не откажу.
— Моя жизнь была полна разочарований, боли, и страха, — задумчиво проговорил Синхэ. — Сейчас, когда наша секта воспарила над миром, точно блистательный феникс, я боюсь, что безжалостное время отнимет у меня возможность насладиться ее успехами, увидеть ее победы, ее новых учеников… Мне уже шесть десятков лет. Я прожил полный человеческий срок, но все ещё не хочу уходить. Однако же, — он непреклонно поджал губы, — запретные искусства дозволено изучать лишь главе. Даже и не предлагайте мне нарушить правила секты.