Восемь Драконов и Серебряная Змея
Шрифт:
— Как глава, я могу их изменить, — немедленно предложил Инь Шэчи. — Отныне и навек, я, глава секты Сяояо, постановляю: братцу Синхэ дозволяется изучить Искусство Вечной Молодости. Что скажешь на это, братец?
— Хм, — престарелый соученик Шэчи растерянно потёр седую бороду. — Все же, это как-то… неправильно, глава. Не нужно убеждать меня, — поспешно поднял он руки, видя, что юноша готов возразить. — Просто дайте мне время все обдумать.
— Воля твоя, — добродушно ответил Инь Шэчи.
Их дружескую беседу прервал звонкий детский вопль,
— Я победил! — с невероятным самодовольством провозгласил черноволосый мальчишка. — И это — лишь первая из моих побед над тобой, Сяо-У! Вот увидишь — совсем скоро, я одолею тебя и в боевых искусствах, и в техниках развития! Уж тогда-то, наш славный учитель точно назначит меня старшим!
— Как знаешь, — безмятежно ответил второй мальчик. — Если хочешь, в следующий раз мы можем взобраться на крышу тренировочного зала. С неё, мы точно увидим выход из Долины Сяояо!
— Только если наперегонки! — непреклонно заявил черноволосый. — И я снова доберусь до вершины первым, так и знай!
— Сяо-У! А Сюань! Слезьте сейчас же! — заполошно вскричал Су Синхэ. — Вы не изучали техники шагов, и можете упасть и разбиться! Лестница, где же лестница… — Шэчи покатывался со смеху, наблюдая, как его старший брат по учебе заламывает руки, и суматошно озирается.
— Успокойся, ученик, — раздался тихий и дружелюбный голос, сопровождаемый скрипом и звуком шагов. — Это для стариков, вроде нас с тобой, взобраться на крышу дома — опасная докука, могущая окончиться переломами. Для детей это — всего лишь очередной погожий день.
На площадку, где Инь Шэчи и Су Синхэ упражнялись в боевом искусстве, въехало кресло на колесах, толкаемое Кан Гуанлином. В кресле удобно устроился Уя-цзы, при виде которого оба его ученика поспешно поклонились.
— Но учитель, они ведь могут покалечиться не хуже взрослых, — взволнованно запротестовал Синхэ. — Некоторые травмы, перенесенные в юном возрасте, могут навсегда повлиять на развитие внутренней энергии, да и на рост тела тоже… — он умолк, повинуясь жесту учителя.
— Пусть дети побудут детьми, Синхэ, — с лёгкой улыбкой сказал Уя-цзы. Шэчи с удовольствием отметил, что его старый учитель выглядит лучше вчерашнего — бледность на его лице частью уступила место здоровому румянцу, а руки, по-прежнему сухие и тонкие, тряслись много меньше.
— Вы выглядите на несколько лет моложе, учитель, — весело промолвил Инь Шэчи. — Вижу, лечение Синхэ и Мухуа принесло плоды.
— Спасибо, глава, — доброжелательно ответил тот. — Право, не стоит так заботиться об этом увечном старце. Лучше уделять больше внимания молодому поколению. Спускайтесь, дети, — позвал он сидящих на крыше сорванцов. — Ваш урок с Гуанлином начнется совсем скоро.
— Повинуемся, старший учитель! — с несказанной торжественностью провозгласили оба
— Тун-эр! Где ты, Тун-эр? — прозвучал из дома женский голос. — Вернись, сынок!
Шэчи с удивлением воззрился на вышедшую из дома жену. Его взгляд тут же наполнился нежностью, невольно прилипнув к фигуре любимой — после рождения ребенка, Му Ваньцин округлилась во всех приятных мужскому глазу местах. В последнее время, стоило лишь Инь Шэчи взглянуть на жену, как он забывал обо всем окружающем, да и о времени тоже.
— Вы не видели Тун-эра, старшие? — озабоченно спросила Ваньцин. — Он опять куда-то уполз. Клянусь небом, не его отца следовало награждать змеиным прозвищем, а этого неуемного ползуна… что такое, муж мой? — с сердитым смущением поинтересовалась она, наткнувшись на влюбленный взгляд Шэчи. — Да, знаю, я изрядно располнела после беременности, и скоро начну напоминать пожилую тетушку, слишком любящую сладости…
— После рождения нашего замечательного сына, твоя красота превзошла все мыслимые и немыслимые пределы, моя великолепная богиня, — протянул юноша, не отрывая глаз от жены. — Один лишь взгляд на тебя отправляет меня в небесные сады, любимая.
— Хватит, — сердито насупилась девушка, и добавила, зачем-то — громким шепотом:
— Поговорим об этом вечером, — смущенно оглядевшись, она вновь позвала:
— Тун-эр, сынок! Где ты?
— Он здесь, госпожа, — обратил на себя ее внимание Кан Гуанлин. — Прятался за коляской старшего учителя, — он поднял весело смеющегося ребенка на руки, и передал Му Ваньцин. Та, приняв сына, удалилась, напоследок бросив на мужа жаркий и многообещающий взгляд. Поймав его, Шэчи растаял, словно всеми забытая льдинка, созданная Искусством Символа Жизни и Смерти.
Немного отойдя от краткого общения с любимой и желанной женой, Инь Шэчи обратил внимание на своих учеников, и строго отчитывающего их Су Синхэ. Старший ученик Уя-цзы громко и настойчиво увещевал младших, но стоило ему отвлечься от их хитрющих мордашек, и глянуть в сторону, как Сяо-У и Сюань принимались корчить ему в спину самые разнообразные рожи. Когда же Синхэ вновь поворачивался к увещеваемым, те принимали самый невинный вид в мире.
— Я заберу младших, глава, — обратился к Шэчи Кан Гуанлин. — После урока, я отведу их к Гоу Ду — он сегодня читает им из «Исторических записок».
— Надеюсь, они не сбегут от братца Ду, как в прошлый раз, — с деланной печалью вздохнул Инь Шэчи. Мастер игры на цине с сомнением пожал плечами, и двинулся к детям.
— Время для вашего урока, младшие, — серьезно обратился он к ним. — Готовы припасть к источнику вдохновения, именуемому музыкой?
— Кто этот бородач? — преувеличенно нахмурил брови Сюань. — Неужто дух злокозненного Цюань Гуаньцина явился донимать жену учителя?
— Секта Сяояо истребит врага! — с воодушевлением воскликнул Сяо-У.