Восемь Фаберже
Шрифт:
Иван бережно извлек спящую дочь из коляски и, не оглядываясь и ничего не отвечая незнакомцу, зашел в магазин. Только там он обернулся. Через стеклянную дверь на него приветливо смотрел невысокий, но плечистый мужчина, одетый на английский манер: вощеная куртка, вельветовые брюки с отворотами, твидовая кепка. Штарк огляделся: наверняка в магазине у него есть напарник. Например, вот этот спортивного вида бритый парень, разглядывающий витрину с телефонами. И правда, бритый обернулся, широко и вполне симпатично улыбнулся ему. Покупать «симку» и звонить по телефону, который прислал
Прижимая Алю к груди, Штарк снова вышел на улицу. Девочка заворочалась, собираясь проснуться.
– Отвезите ребенка домой, – предложил англофил, недолго стороживший коляску. – А потом нам надо будет съездить кое-куда, поговорить. Ничего не бойтесь, у нас к вам никаких претензий.
– Спасибо, – сказал Штарк с искренним облегчением. Ребенка похищать никто, кажется, не собирался. А поговорить – почему бы и не поговорить.
Бритый вышел из магазина, и они двинулись к подземному переходу втроем. Штарк нес на руках уже широко раскрывшую глаза Алю, англофил взялся катить коляску. В подъезд зашли все трое.
– Может, не надо подниматься со мной? – спросил Штарк. – Напугаете жену.
– Мы поднимемся, но заходить не будем. Покурим тут, на лестнице. Пожалуйста, не пытайтесь никуда звонить: засечем звонок – поймем, что вам нельзя доверять.
Иван кивнул. В лифт вместе с коляской смог войти только англофил. Бритый побежал вверх по лестнице.
Прежде чем звонить в дверь, Иван проводил глазами англофила, спустившегося на одну площадку ниже. Тот сел на подоконник, закурил.
– Ты чего стоишь одетый и с трагическим лицом? – спросила Софья, переодевая Алю. Актер из Ивана был совсем никакой.
– Мне тут отъехать нужно, – объяснил он. – По поводу яиц. Как они уже задолбали!
– Что-то ты к ним быстро охладел, – заметила Софья. Облаченная в сухой подгузник Аля выразила согласие с мамой громким щебетом, и Штарку стало совсем не по себе: надо ведь что-то сказать Софье про опасность? Но так даже хуже, чем промолчать: что же, он уедет, а она здесь будет пугаться каждого шороха?
– Я постараюсь недолго, – только и сказал Иван, открывая дверь. Софья схватила его за локоть.
– Ты ничего не хочешь мне сказать? Мне собрать чемоданы?
– Что ты, до этого пока не дошло, – вымученно улыбнулся Иван. Софья отпустила его локоть, и он шагнул на лестничную площадку.
Провожатые глядели на него снизу вверх. Штарк спустился мимо них и вызвал лифт на седьмой этаж.
У подъезда их ждала черная «пятерка» «БМВ». В знак доверия к Ивану англофил забрался на переднее сиденье, оставив сзади только своего молчаливого напарника. Водитель вежливо поздоровался. Но дальше ехали молча, под какое-то ненавязчивое музыкальное радио. Выбравшись на набережные Яузы, водитель дал газу, явно не опасаясь гаишников. Наверняка эту машину и без всяких мигалок не останавливают, подумал Штарк. Куда теперь? На Лубянку? Или в Ясенево какое-нибудь? Если эти ребята из спецслужбы, то из какой, собственно? Спрашивать, в любом случае, надо было не у провожатых, а уже на месте, у того, кто вот так деликатно пригласил Ивана побеседовать.
Ехать оказалось совсем недалеко. «Пятерка» свернула на
На пятом этаже они миновали с десяток одинаковых отделанных шпоном дверей и остановились у более высокой, двустворчатой. Приемная директора, не иначе, подумал Штарк. Никакой таблички на двери не было, как и на предыдущих, отличавшихся только номерами. Англофил отворил для Ивана дверь. Пожилая секретарша, охранявшая вход в кабинет, мотнула головой в синеватых кудряшках: мол, ждут, заходите.
Хозяин кабинета поднялся навстречу Ивану, только когда тот преодолел внушительное расстояние до старомодного стола, кажется, вросшего в здешний паркет. Да и сам хозяин, казалось, не покидал здания с начала восьмидесятых. Именно тогда он, видимо, приобрел серый костюм, воротник которого топорщился, словно владелец костюма еще недавно был подвешен за шкирку на крюк в пыльном шкафу; и вот, к приходу гостей, его сняли, протерли тряпицей роговые очки, поправили слишком узкий черный галстук в коричневую полоску и усадили за девственно – чистый стол. На столе не было ни компьютера, ни даже ручки – только белый лист писчей бумаги.
Хозяин кабинета, впрочем, отлично сохранился в своем шкафу: поседел, но не облысел, а светлые глазки под массивными очками не утратили рентгеновских свойств. Был он худ и невысок ростом, и, если бы не глаза, напоминал бы воробья и опереньем, и острым маленьким носиком.
– Очень рад с вами познакомиться, Иван Антонович, – сказал рентгеновский воробей, когда они пожали друг другу руки.
– Мы вовсе не познакомились. Вы знаете, как меня зовут, а я не знаю, как вас… И еще я не знаю, где мы и по какому поводу меня к вам привезли, угрожая моей семье.
– Вашей семье угрожали? – удивился воробышек. – Это безобразие. Я разберусь и накажу виновных.
– Мне это совершенно ни к чему. Но представиться и объяснить, что происходит, было бы как минимум вежливо.
– Ваше раздражение мне понятно. Но вы тоже должны понимать, что представиться я могу как угодно. Допустим, Юрий Геннадьевич.
Имя и отчество так здорово подходили к внешности и наряду воробья, что Иван не смог удержаться от улыбки.
– Меня на самом деле так зовут, но вы же умный человек и отлично понимаете, что я не обязательно говорю вам правду.
– А можно увидеть ваше… служебное удостоверение, что бы в нем ни было написано? – Иван заранее знал, что в этом разговоре непременно услышит фразу «вы же умный человек», но не думал, что так рано.
– Это сколько угодно. – Хозяин кабинета достал из внутреннего кармана пиджака две «корочки», МВД и ФСБ, и протянул их Ивану. Оба документа выписаны были на имя генерал – майора Фалина Юрия Геннадьевича. – Еще?
Генерал одновременно ФСБ и МВД – насколько понимал Штарк, зверь, невозможный в официальном бестиарии – словно играл с ним в блэкджек, предлагая прикупить к двум восьмеркам. Не получив ответа на свое предложение, Фалин спрятал удостоверения и сказал: