Восемь лепестков розы
Шрифт:
Все. А что, неплохо! Да! Да! Да! Точно! Точно!
Донна Релея. Подождите… Подождите! Что же вы! Дайте же…
Дон Бальтазар. Я думаю так…
Кавалер (внезапно вываливаясь из столбняка). О-о-о-о-а-а-а… Я всё слышал! Всё слышал!!! Всё слышал!!! Всё слышал!!! Месть! Месть! Месть! (Закалывает всех врозь и пачками и, оживлённо жестикулируя, удаляется.)
Снова возникает «пара» – дерётся и умирает.
ВОСТОЧНАЯ
Очень восточный вид. Уютно расположились: Шах Сулейман Шехерезад (тощий) и Султан Ислам Ибрагим (тучный), и заедают верблюжье молоко сыром.
Шах. Хороший был день, да?
Султан. Красиво очень говоришь. Очень хороший был день. Мудрый ты.
Шах. Я продал весь свой товар и ещё завтра продам. Всё продам! Завтра тоже будет хороший день!
Султан. Словно мёдом льёшь! Благословен будь твой вдох и выдох, святой и мудрый человек! Да ниспошлют тебе небеса благоденствие и здоровье!
Шах. Ты тоже всё продал. Всё будет хорошо. Завтра тоже продашь.
Султан. В истину смотришь, многомудрый! Ароматом слов и дыхания испускаешь радость вокруг. Ты словно благовонная и лечебная амфора, наполненная травами, исцеляешь уныние и тоску сердца, возрождаешь, как пророк. Успокаиваешь на ночь, даёшь силы на завтра. Непоколебим твой путь!
Шах. Завтра… Завтра всё будет. Аллах нас не забудет…
Султан. Запечатлею твои слова в сердце навечно. Не закрывай драгоценных уст своих, пусть освежающий ключ льёт из них и услаждает слух мой и далее. Не лишай меня небесного блаженства, о мой великий друг! Да будет вечен Аллах, как я сейчас правдив!
Пауза
Шах. Ты видишь этот закат? Он хорош и спокоен. И так же тихо, как вчера и позавчера. Так же тихо будет на закате и завтра. Дела Аллаха неизменны!
Султан. Всё, что видит твоё око, сразу видит и моё, путеводитель и указатель! Трижды благодарю и бью поклон тебе, что вывел ты меня как странника из пустыни, как затерявшегося из тьмы к свету, что открыл глаза мои красоте мира и дел Аллаха. Закат необычен, прозорливый из прозорливейших!
Шах. Он похож на огурец из лавки Саида, политый томатом Ориша и поперченный моим перцем. Он похож на золотую яичницу, какую делает моя Зухра. Он похож на соус Зарима, смешанный с пловом, который готовит моя Зурема. Он похож на руки моей средней жены Зульфии. Аллах помнит о нас!
Султан. Мудры, велики, благочестивы, святы и неприкосновенны жены твои, Шах Сулейман! Я шестижды преклоняюсь перед тобой! О, позволь и мне, счастливейшему твоему рабу, вознести хвалу Аллаху! Теперь и я, слепец, вижу совершенство дел Его! Похож закат на арбуз, разрезанный на дольки в твоей обильной лавке. И на оранжевые груши, что лежат у тебя в левом углу. И сладостнейший твой инжир, не сравнимый ни с чьим. И на твои изнывающие соком абрикосы, на твою медовую, тающую во рту халву, на дурманящий, бодрящий твой мёд. Аллах помнит о нас!
Шах. Ты умный, надёжный и верный друг, Султан Ислам. Я благодарен тебе всем сердцем! Но скажи мне, если это не Аллахова тайна, кто сейчас вышел из твоих дверей?
Султан. О честнейший
Шах. А кто теперь вышел, Султан Ибрагим, любимейший мой друг?
Султан. То жена Сулимана, любезнейший Шах Сулейман Шехерезад.
Шах. Они приходили к твоим гостеприимным жёнам, достопочтеннейший друг Султан Ибрагим?
Султан. Нет, высочайший мой покровитель, Шах Сулейман Шехерезад, они приходили ко мне.
Шах. А зачем они приходили к тебе? Может, больны их мужья, и они просили прийти и стоять в их лавке?
Султан. Нет, мужья их здоровы, благословен Аллах. Они приходили ко мне как к мужчине.
Пауза
Шах. Почему ты смотришь так на мой дом, Султан?
Султан. Я радуюсь твоему счастью, Шах.
Шах. Какому? Дому?
Султан. И дому.
Шах. И всему, что в доме?
Султан. И всему, что в доме.
Пауза
Шах выхватывает кривую саблю и бросается на Султана. Погоня. Шах бегает вокруг Султана и машет саблей. Султан еле передвигается, с одышкой, периодически останавливаясь и переводя дыхание.
Шах. Предатель! Мерзавец! Прах! Я тебе отрежу твои свинячьи уши! Я отрежу твою поросячью пустую голову! Я вырежу твоё бесстыдное сердце! Я изрублю твои нечестивые, измазанные жиром пальцы! Я разделаю твою смрадную, забытую Аллахом тушу и скормлю собакам! Я выброшу тебя на съедение в пустыню! Я выжму из тебя жир и измажу твои ворота, и подожгу их! Я буду три дня громить твою лавку! Весь твой ворованный никчёмный хлам я раздам последним нищим! Я буду пинать твой немытый зад до самого Багдада! Я привяжу тебя за твои ослиные уши к лучшему скакуну и буду гнать тебя по всем улочкам Анкары! Ничтожная, глупая твоя ослица будет плевать на твою безобразную лысину! Мартышки и мыши будут кусать тебя и мочиться на тебя в самом тёмном подвале Пекина! Весь базар будет обкидывать тебя камнями и обливать помоями! Неразумные дети и сумасшедшие загонят тебя палками на крышу минарета и сбросят, и восхвалят за это великого Аллаха! Никто не возьмётся убрать твой поганый смрад! Так и будешь валяться и гнить до скончания веков, о неисчислимый и справедливый Аллах!
Султан. Уф… Ух… Ах… Хо-хо-хо… Всё! Казни, больше не могу, отваливаются ноги и руки. Всё приемлю, мой благонадёжный друг и учитель! Тому быть, если хочет вечный Аллах! Но я пошутил. Я хотел развеселить твоё благородное сердце и соврал – то были мои сестры Ахма и Сура. Режь и закалывай меня! Я согрешил языком перед тобой, мой всевидящий друг. Но только по благородному намерению, в радость для тебя. Да будет справедлив и мудр твой суд!
Пауза
Шах. Если ты хотел моих жён, зачем не сказал об этом мне прямо, несчастный? Ведь я же твой друг! Зачем обманом и скрытно, милостивый Султан Ибрахим? Я не скрываю жён от друзей. Я не стесняюсь их. В них всё хорошо. И я рад, значит, ты и вправду ценишь меня. Бери! Все моё пусть будет твоим.