Восемь лет среди пигмеев
Шрифт:
Пат выделил несколько человек в качестве носильщиков, назначив Алили старшим. Леди и ее муж занялись своим снаряжением. Они свели его до минимума, упаковав в несколько тюков, которые должны были нести носильщики.
Утром, едва солнце пробилось сквозь тучи, отряд отправился в джунгли. Это было забавнейшее путешествие из всех, какие я только знала. Леди была счастливее, чем ребенок в рождественское утро. Она собиралась найти пигмеев, не затронутых цивилизацией.
Путешествие продолжалось неделю. Они вернулись поздно вечером во время сильного ливня. Муж и жена, как сказали бы англичане, получили то, чего желали. Они промокли насквозь. Едва ли можно было найти на их лицах и руках крохотный кусочек кожи, где бы не было ссадин или следов укусов насекомых. Все мышцы у них невыносимо болели. Но они были счастливы.
— Только подумайте, — радовалась она, — я проникла туда, где до меня была лишь Делия Экли. Я обнаружила пигмеев, не испорченных, не затронутых цивилизацией, живущих в глубине джунглей Африки.
Я не стала ей говорить, что они ни разу не отдалялись от гостиницы более чем на тридцать километров. Трудно было ее убедить в том, что если бы исполнилось ее желание и она углубилась километров на сто пятьдесят в лес, то там она не встретила бы, возможно, ни одного пигмея.
Леди была немного недовольна лишь тем, что пигмеи охотятся и убивают животных и, должно быть, очень кровожадны. Подобное мнение просто взбесило меня. В Африке нет места вегетарианцам, во всяком случае ни в одной ее части я не видела их. Это страна для смелых и для людей с крепкими желудками. Жизнь здесь тяжела, опасна, а иногда просто ужасна. Пигмеи убивают, чтобы есть. Они делают это не ради забавы, не ради охотничьих трофеев, которые можно повесить дома над камином. Когда им удается поймать какое-либо животное, они убивают добычу быстро и аккуратно. В этом нет ничего похожего на жестокость. Они охотятся потому, что желудки их пусты или будут пусты через несколько часов. В Конго нет благотворительных организаций. Я принимаю пигмеев такими, каковы они есть. Они — настоящие, искренние и добрые люди. Некоторые белые твердят о преимуществах цивилизации и хотят навязать ее пигмеям. Прожив среди пигмеев несколько лет, я убедилась, что они овладели искусством, секрет которого заключается в умении жить дружно и счастливо.
Спустя некоторое время после отъезда австралийской четы началась небольшая эпидемия гриппа, которую Пат старался ликвидировать. Африканцы очень восприимчивы к болезни. В Америке и Европе вспышки гриппа совпадают с ненастной, холодной погодой. На Итури, где температура не опускается ниже тридцати градусов по Цельсию, тоже случаются эпидемии. Я помогала Пату в лаборатории: выдавала прописанные лекарства, измеряла температуру и вела записи. К вечеру, смертельно уставшая, я отправилась домой без фонаря, рассчитывая дойти до дому засветло. Обычно во время ходьбы я гляжу себе под ноги. Это основное правило при движении в джунглях. Но на этот раз я шла по тропинке, не обращая внимания, куда ставлю ноги. Недалеко от гостиницы я наступила на какую-то палку. Конец ее подскочил и ударил меня в лодыжку. Уже подходя к дому, я вдруг подумала, почему эта палка, сломавшись, так сильно ударила меня выше ботинка. И тут внезапно осознала, что произошло. Это была не палка. Я вбежала в дом, схватила фонарь и бросилась назад по той же самой тропинке, внимательно осматривая ее. Я добежала до того места, где ушибла ногу. Там лежала «сломанная палка» — отвратительная на вид гадюка, которая даже не потрудилась уползти. Я закричала от страха и, спотыкаясь, бросилась бегом к госпиталю. Пат услышал мои пронзительные крики и встретил меня возле двери.
— Сделай что-нибудь, — умоляла я, — меня ужалила гадюка.
Гадюки — чрезвычайно ядовитые змеи. Без быстрого медицинского вмешательства люди часто умирают от их яда через несколько часов после укуса. Все это тотчас же пришло мне в голову, так как моя лодыжка стала пухнуть и ныть. Боль была такая, словно я обварилась или меня ужалил рассерженный шершень. Пат и его помощник спешно искали сыворотку против змеиных укусов. Но она исчезла. Они перевернули всю лабораторию сверху донизу — все было напрасно.
— Боже праведный! — кричала я. — Имеется все для лечения редких болезней и нечем лечить обычные. Неужели мне суждено умереть от змеиного укуса, когда все знают, что Конго переполнено змеями, укус которых смертелен.
— Успокойся, — уговаривал меня Пат, — волноваться сейчас вредно. При усиленной работе сердца яд быстрее распространится по организму.
На икру, немного выше двух маленьких дырочек, которые остались на коже от ядовитых зубов гадюки, Пат наложил жгут. При помощи
Пат был уверен, что опасность миновала, однако вышел, чтобы подготовить «шеви» к поездке в Ируму, ближайший город, где находился большой госпиталь. В тот момент, когда заработал мотор «шеви», в лагерь въехала легковая машина. За рулем сидел молодой доктор, который работал на золотых рудниках близ Руанды. Он осмотрел мою ногу, смерил температуру и выслушал сердце.
— Нет никакой необходимости ехать в Ируму, — сказал он. — Через неделю вы будете чувствовать себя отлично. Ваш муж, не имея противозмеиной сыворотки, применил совершенно верный метод лечения.
После этого я могла терпеливо ждать конца недели.
Глава четырнадцатая
Когда я поправилась настолько, что могла передвигаться без посторонней помощи, я завершила свое лечение прогулкой в деревню пигмеев. Придя туда, я тотчас же заметила, что за период, прошедший со времени моего последнего визита, многие пигмеи приделали двери к своим хижинам. Они были сооружены всего из нескольких листьев, прикрепленных к палкам, однако не оставалось никакого сомнения относительно их назначения. Я заговорила о них с Сейлом. В глазах у него появились искорки, он широко заулыбался, сверкая зубами.
— Мадами сама ввела это новшество, — сказал он. — Ни один пигмейский дом не имел дверей, когда вы впервые приехали к нам, а теперь каждая женщина требует, чтобы у нее была точно такая же дверь, как у вас.
Сейл отметил, что без этого новшества было лучше. Когда какая-нибудь женщина встречалась не с мужем, а с другим мужчиной, то без двери было гораздо легче проникать в хижину. Сейл добавил, что в подобных случаях ни у кого не возникало никаких возражений до тех пор, пока оскорбленная жена или муж не узнавали об этом. Тогда разражалась «гроза».
Такое положение показалось мне столь странным, что в тот же вечер я завела разговор на эту тему с Софиной, женой Фейзи.
— У каждого народа свои обычаи, — объяснила она. — Так у пигмеев девственность не является мерилом при определении достоинства какой-либо женщины как будущей жены. Во всяком случае очень немногие женщины выходят замуж, будучи девственницами.
Ранее я уже слышала о церемонии дефлорации [30] — обряде, известном под названием алима, но большинство людей считало, что этот обычай прошлого исчез с приходом цивилизации и появлением городов и миссионеров. Пока я рассказывала ей это, Софина смотрела на меня так, словно я говорила ей что-то необычайно веселое.
30
Дефлорация — один из обрядов, знаменующих переход девушек в группу взрослых женщин.
— Через две недели мы отправляемся на берега реки Лейло за рыбой, — сказала она. — Постарайтесь быть там.
Для женщины подобное предложение, исходящее от другой женщины, звучит как военная команда. Я принялась наблюдать и, как только пигмеи начали готовиться к переселению в свой временный лагерь, собрала необходимые мне вещи и стала ждать. Однажды утром к гостинице подошел Фейзи и сообщил, что пигмеи собираются на некоторое время оставить свою деревню.
— Хорошо, я знаю, — ответила я ему. — Я тоже собираюсь пойти с вами в лагерь на берег Лейло.