Восемь. Знак бесконечности
Шрифт:
– Ты гребаный фанатик, Алекс. Вали домой спать. У тебя от бессонницы глаза скоро повылазят. Ты сколько чашек кофе выпил?
Ферни кивнул на мусорный ящик, наполненный картонными стаканами, с черной гущей на дне.
– Ферни, посмотри сюда. Разве ты не видишь, что два эти самоубийства как под копирку? Обе блондинки, учатся в одном колледже, порезали вены итальянским стилетом в общественном месте.
– Мы не расследуем такие дела. Это не в нашей компетенции. Передай их Питерсону, он займется.
– Есть еще кое-что. Посмотри на фото.
Фернандо
– Думаешь, шестнадцатилетние хрупкие девочки могли нанести повреждения такой глубины? Стилет довольно тяжелое оружие.
Фернандо взял снимки и несколько секунд их рассматривал.
– Ты хочешь сказать, что это сделали не они?
– Я пока ничего не хочу сказать, я просто размышляю вслух.
– Мы не нашли никаких следов насилия, ни одной улики в парке, ни одного свидетеля, кто мог бы подтвердить, что девушки были там не одни. Заключение психолога одной из них говорит о том, что она была склонна к суициду. Кроме того, обрати внимание, возле свежих порезов есть еще и старые шрамы. Девочки развлекались таким образом не один раз. Этот стал фатальным.
– Я знаю. Кэт была психологом Аниты Серовой.
Алекс еще раз открыл папку с делом и внимательно перебрал бумаги.
– Ты допрашивал их родных? – спросил Заславский и посмотрел на Ферни. Тот поправил длинную прядь темных волос, убрав ее за ухо, и его карие глаза на выкате слегка сузились.
– Зачем? Мы задали несколько вопросов и уехали. Все и так понятно.
Алекс резко положил папки на стол.
– Ничего не понятно, Ферни. У меня, в моем районе, два трупа несовершеннолетних русских девчонок.
– И заключение патологоанатома о суициде, которое дает тебе полное право закрыть оба дела и валить спать или нажираться водки, или трахать какую-нибудь шлюху у себя дома. А ты сидишь здесь и ищешь несуществующего маньяка. Знаешь, Алекс, то, что Кэт свалила от тебя, не значит, что ты должен выносить мозг себе и окружающим. Хватит, закрой и это дело тоже, и начни с чистого лита. Ты уже на зомби похож, Заславский. Ты – ходячий труп, который не спал больше месяца. Упырь, который изводит себя из-за бабы.
– Да пошел ты нахер!
Алекс отшвырнул от себя папку и обхватил голову руками. Несколько минут он молчал, загребая пальцами короткие русые волосы, а Ферни смотрел на него и медленно выпускал сигаретный дым в потолок.
– Значит, так, – Заславский посмотрел на напарника. – Мы отдадим это дело Питерсону, но вначале мы все же опросим их родных еще раз. И еще, попроси Сандру перерыть все дела по суицидам за последние несколько лет. Искать похожий возраст, ситуацию, оружие самоубийства.
Ферни усмехнулся.
– Ну и… если найдут? Ты хочешь сказать, что у нас на территории орудует серийный убийца? Тебя высмеют и отправят в отпуск, Заславский. В долгий отпуск. Тебе еще дело Перки
Алекс болезненно поморщился.
– Не напоминай.
– Вот именно. Тогда ты тоже был уверен, что он убийца и выбил ему передние зубы, сломал нос и учинил несанкционированный обыск. Все, я поехал домой.
Фернандо громко хлопнул дверью, и жалюзи на окнах качнулись от сквозняка.
«Да, Кэт была психологом Аниты Серовой».
Несколько минут Алекс раздумывал, взял личный сотовый в руки и набрал до боли знакомый номер. Пошли гудки, а потом ее голосок попросил оставить сообщение на автоответчике.
«Катя, нам нужно встретиться и поговорить об Аните Серовой. Перезвони мне. Есть несколько вопросов. По делу».
Закрыл крышку телефона, несколько секунд смотрел в пустоту, а потом смахнул со стола несколько фотографий. Раньше в это время она всегда была дома. Или ждала его с работы, или уже громко стонала под ним, когда он входил в ее горячее, идеальное тело. В какой момент он ее потерял? Или Кэт никогда ему и не принадлежала? Разве можно разлюбить человека за несколько дней? Или она не любила?
Идеальная, чувственная, до безумия красивая Кэт… с крошечными веснушками на ровном носу, светлыми прядями золотистых волос и зелеными кошачьими глазами. Она никогда не говорила ему о любви, никогда не злилась и не кричала, даже выставляя его вещи за дверь, она просто попросила его больше не звонить и не приходить ровным, спокойным голосом, словно отправила в магазин за хлебом. Точно так же потом она отвечала на все его звонки. Вот так просто: «Не звони и не приходи. Давай останемся друзьями. Ничего не получится. Прости».
Он и так знал, что ничего не получится, но когда потерял ее вдруг понял, что жизнь до этого имела какой-то смысл и насыщенность, не воняла только кровью и смертью.
Глава 5
Я уснула под утро. Ночью несколько раз набрала Ли, но та мне не ответила. Или обиделась, что я уехала, или слишком занята. Я несколько раз останавливала взгляд на тетради, которая светлым пятном выделялась на темной поверхности тумбочки, но так и не решилась взять ее в руки. Не знаю почему. Наверное, потому что теперь Данте не казался мне ненастоящим, эфемерным, придуманным воспаленной фантазией Аниты. Он стал реальным и самое страшное… сейчас я могла поверить, что он мог свести с ума любую женщину.
Я снова видела его глаза, когда он говорил мне о голодных хищниках. Они были так близко.
Красивые глаза, но я не прочла в них ровным счетом ничего. Скорее растворилась и пошла ко дну или взмыла очень высоко. Манящая голубая бездна, которая только на первый взгляд кажется светлой, а на самом деле там, за пределами, за самой атмосферой черная, мрачная Вселенная, его Вселенная. Мне почему-то казалось, что в этой бездне горячо и до дикости пусто, там можно потерять саму себя.
Будильник разбудил меня без двадцати семь, и я с трудом встала с постели.