Восемнадцатый легион
Шрифт:
И сейчас, спустя шесть лет после тех событий, придя в себя посреди поляны, усеянной трупами он приказал легионерам снять с погибшего лорику. Ту, что так нравилась его другу.
Ведь он обещал сохранить ее. И исполнил клятву.
"К.А." Квинт Аудакс.
До конца своих дней.
– Деда, Катон меня обижает!
– пожаловался
– отнял мою куклу!
– Девчонка!
– отозвался мальчишка постарше, и показал брату язык.
– Фигул девчонка! В куклы играет! Не быть ему легионером!
Картинно взмахнув деревянным мечом, он издал вопль и пронесся по таблинию, держа в одной руке игрушку брата. А бедный маленький Фигул расплакался от бессилия.
– А ну перестаньте!
– гаркнул хмурый старик, сидящий на ложе подле жаровни.
– Не то я велю рабам вас высечь!
На дворе стояла поздняя осень. Угасающая природа укладывалась на зимнюю спячку. И пусть погода даже по вечерам оставалась достаточно теплая, старик практически все время проводил возле жаровни. Никак не мог согреться, вечный холод терзал его тело.
Дети в миг замолчали, послушные дедову слову и замерли на месте. Фигул от удивления перестал рыдать, а Катон опустил игрушку и уставился в пол.
Старик строго взглянул на внуков и отвернулся.
– Безобразники, - сказал он, - чтобы служить в римской армии, нужна железная дисциплина. И чувство братства. Когда я служил в восемнадцатом, не было у нас такого, чтоб брат брата обижал. Куда уж вам до настоящих воинов, меж собой помириться не можете.
Последнюю фразу дед произнес с особым укором, и Катону стало стыдно. Потому что это он был зачинщиком ссоры. А ведь Катон старше на два года, ему-то уже целых шесть. Нужно быть умнее.
Он поспешил вернуть брату куклу, и тот с радостью ее взял.
– Деда, - робко попросил мальчик, - а расскажи нам как ты служил?
Дед, которого звали Гай Кастул, охотно кивнул, приняв просьбу внука. Ведь эти дети были единственной радостью в его жизни. Сын давно уехал в Рим, получил там чин всадника и живет припеваючи. Детишек он заберет, когда тем исполнится четырнадцать. Кастул конечно в тайне надеялся, что не доживет до этого момента. В провинции скучно. Да, он получил с помощью своей достойной многолетней службы кусок земли и выплаты, чтобы обеспечить достойную жизнь себе и потомкам.
Лишь одна вещь никак не давала ему покоя. Трагедия, случившаяся много лет назад. Друг, что навсегда остался в том мрачном лесу. Порой даже сейчас, Аудакс ему снился.
Голубые глаза глядели на Кастула с тоской и любовью. А потом Квинт уходил.
– Бывай, центурион. Даст Юпитер, свидимся!
И старик просыпался от боли в груди. Надеясь, что эта ночь станет последней, и его страдания наконец прекратятся.
– Так и быть, ребята, я расскажу. А вы слушайте внимательно, - сказал он внукам. Дети послушно расселись поближе к жаровне, и уставились на деда.
– Я был тогда молод. Конечно, постарше вас, мне было двадцать лет...
Это случилось осенью.
Каждый день приносил Кастулу страдание. Хитрый хаттский вождь Аткумен избегал прямой встречи с римскими легионами, что было довольно легко, учитывая тот факт, что германские леса были для него родным домом. В отличие от неповоротливой римской машины, переход которой замедлялся в этой местности.
Кастул страдал всякий раз, после каждого многочасового перехода. Да тут еще сказывалось напряженное отношение в коллективе. Гай был белой вороной. Изнеженный римским бытом, он совсем не привык находиться среди новобранцев из разных уголков Империи.
– Эй, девчонка, - окликнул его один из легионеров, суровый голубоглазый здоровяк, - что-то ты сегодня не в духе. Поди обделался, после похода-то, а?
Ответом ему было дружное гоготание остальных казарменных. Им всем как раз выдалась свободная минута после построения, которому предшествовал тяжелый дневной переход, окончательно измотавший Кастула.
Гай тяжело вздохнул. Квинт Аудакс. Чтоб ему в Тартар провалиться. Отношения с ним не заладились с самого призыва. Мало того, что этот здоровяк все время доставал Кастула по неизвестным причинам, так еще и был много сильнее худощавого римлянина. Кастул думал, что дело в зависти. Сам-то он происходил из хорошей семьи, а его неприятель явно не отличался благородством. А может быть, вспыльчивый по характеру Аудакс нашел мишень для издевок, явно слабее него самого.
– Подойди и понюхай, задница, - вяло отмахнулся парень. Он не собирался молча терпеть оскорбления. И готов был постоять за себя. Тем паче, что этот остолоп раздражал его.
– Что ты сказал?!
– мгновенно взвился Аудакс, - ты что, хочешь чтобы я тебя в коровью лепешку превратил?!
– А ты попробуй, недоделок. Ума не хватит, - Кастул вскочил, приготовившись к драке. Он знал, что вряд ли ему удастся одолеть Аудакса. Но преимущество дает первая атака!
– Что здесь происходит?!
– громовой голос вошедшего оптиона заставил всех вскочить со своих мест и замереть по стойке "смирно".
Оптион смерил подчиненных злым взглядом. Это был низенький лысый мужчина средних лет, отличавшийся мерзким характером. Ребята в центурии его не любили и побаивались, больше чем даже самого центуриона.
– Еще раз спрашиваю, - процедил он, - что здесь происходит?
– Ничего, командир!
– отчеканил Аудакс, - мы с Кастулом просто шутили!
– Ах, просто шутили, - передразнил его оптион.
– Охотно верю. Я тоже люблю шутить.
– Два дежурства вне очереди, обоим. Сортиру шуточки расскажете. Выполнять!
Последнюю команду он произнес с каким-то подвизгом, и Гаю показалось что оптион даже покраснел. Он заметил это уже на бегу, как можно скорее ринувшись исполнять команду. А то, чего доброго, можно получить палкой по спине.