Восемнадцатый скорый
Шрифт:
— Мина?
— Ну да, немецкая.
— Где? — Анна Михайловна почему-то перешла на шепот.
Сергей указал.
— Ха, подумаешь, мина, — хмыкнул Баранов, наклоняясь над «крылаткой». — У нее давно уже взрывателя нет.
— Баранов, не смей, — строго прикрикнула Анна Михайловна. — Всем немедленно отойти. Все за мной!
И повела их с поля.
Впереди показалась бригадирская двуколка.
— Что за шум?
Уварцев остановил лошадь.
Маховых объяснила.
— Ты смотри! — изумился бригадир и,
— А ну показывай!
Сергей повел. Присвистывая, утопая деревяшкой в мягкой земле, бригадир пошел следом.
Постоял над миной, посопел, внимательно окинул Сергея.
— Ишь какая дура сытая! После такой кусочков не соберешь. Считай, парень, в рубашке родился. Надо срочно в военкомат звонить, чтобы саперов прислали.
Бригадир Уварцев резво прыгнул в двуколку и погнал лошадь к правлению.
Часа через два приехали саперы — трое молодых солдат с миноискателями, и с ними лейтенант. Отметив ветками найденную мину, разбрелись по всему картофельному полю. Ходили до самого вечера, но больше ничего не нашли.
— И откуда она, зараза, выискалась, — недоумевал Уварцев, — который год тут пашем.
Саперы забрали мину и вечером за деревней взорвали. Туго качнулся воздух. И только в эту минуту, глядя на высоко взметнувшееся черное облако, Сергей в полной мере осознал, что могло случиться с ним.
Тогда, держа на руках мину, он, конечно, думал, что с ним может случится всякое, может оказаться раненым, контуженым. Но то, что его убьет?! Что его может в одну секунду не стать — об этом он, пожалуй, не думал…
Сергей поднял глаза к небу. Черная туча на горизонте расходилась медленно, словно бы нехотя.
V
Урок военного дела проходил вместе с восьмым «Б». Василий Иванович Портнов, военрук, выстроил их в две шеренги на школьном пустынном дворе. Сегодня должны отрабатывать строевой шаг. Кадровый военный, майор запаса Портнов свои уроки считал главными в школьной программе. И потому гонял мальчишек безбожно, всякий раз вспоминая данное на первом уроке обещание — «выбить» из них дурь.
— Левой, левой, — прикрикивал сиплым, простуженным голосом военрук. — Баранов, ты что, три дня не ел? А ну, выше ногу! Ррраз, два! Четче, шаг! Левое плечо ко мне! Алымов, не сутулься, хомут надену.
Ребята засмеялись, стали подначивать попавших на заметку военруку.
— Оставить разговорчики! — приказал Портнов. — И — рраз!..
Портнов прибыл в их поселок позапрошлой осенью, вскоре после Закона о сокращении Вооруженных Сил, В ту осень в их поселке объявилось много военных. Держались они с достоинством, помня о своих офицерских погонах. Привыкшие командовать, они и на гражданке присмотрели себе неплохие места. Разве плохо, к примеру, быть заведующим райкомхозом, начальником автоколонны или директором
Портнову, конечно, в этом смысле повезло меньше, чем другим, но кто знает, может, он и не хотел изменять военному делу. Военрук ходил к ним на уроки, да и всюду по поселку в той форме, что пришел из армии, сняв лишь майорские погоны да споров малиновые пехотные петлицы. Держал себя Портнов с учениками строго, словно с солдатами. Команды отдавал зычно, требуя незамедлительного, беспрекословного исполнения. Нерасторопных терпеть не мог.
Вот и сейчас насмешливо покрикивал:
— Баранов, подтяни живот, или ты на шестом месяце? А тебе, Тальянов, я следующий раз привяжу солому, чтобы не путал левое с правым.
Что и говорить, Портнова побаивались.
Погоняв их вдоволь по школьному двору и оставшись, видимо, довольным, Портнов объявил пятиминутный перекур и вытащил из кармана шинели непочатую пачку «Беломора». Баранов вроде бы по нужде рванул к уборной, чтобы там, втихаря, выкурить свою запретную папироску. А ребята обступили Портнова в надежде услышать какую-нибудь интересную историю из военной жизни, на которые военрук был охоч. За эти истории они могли простить ему любую строгость. Портнов медлил, наслаждаясь папиросой.
— Слышишь? — дернул кто-то за руку Сергея.
Он обернулся. Это был Полосин из параллельного класса.
— Отойдем, разговор есть.
Они отошли подальше от ребят к гимнастическому бревну.
— Я слышал, ты собираешь самолеты.
— Собираю.
— Поклянись, что никому не скажешь, о чем я тебе скажу.
«Уж не дурачит ли? — подумал Сергей. — Кажется, нет».
Полосин говорил на полном серьезе.
— Клянешься?
— Ну, клянусь!
— Без всяких ну. Так клянешься или нет?
— Клянусь!
— Смотри! — многозначительно предупредил Полосин и огляделся по сторонам.
— Я изобрел пороховой двигатель. Теперь бы хорошо его опробовать. Я думаю, для этого дела подошел бы твой самолет. Конечно, не простой, особой конструкции. Двигатель-то пороховой. Взялся бы за такой самолет?
— Не знаю, — признался Сергей. — Это ведь дело такое. Попробовать, конечно, можно.
— Вот и попробуй. Только учти, самолет должен быть современной конструкции. Старые формы тут не пойдут. Понял?
Сергей понимающе кивнул.
— Наподобие реактивного?
— Что-то вроде этого. Но не совсем. Скорость у нашего будет обалденной. Реактивному такая и не снилась!
— Ну да?! — усомнился Сергей.
— Точно тебе говорю, — усмехнулся Полосин, явно довольный произведенным впечатлением.
— Первое, второе отделение, стройся! — прокричал зычно Василий Иванович.
Они поспешили занять свое место в строю.
— Нам бы с тобой хорошо в одном классе учиться, — толкнул в плечо Полосин.