Восход черного солнца

Фридман Селия С.

Он поднял глаза на Сензи — и подмастерью на миг, всего лишь на краткий миг, показалось, что в глазах священника мелькнул страх. У него сдавило горло. Он знал, что напугать Дэмьена нелегко…

«Ведь ты же так отважен, Дэмьен! Если ты сдашься… Что я смогу один?»

— С тобой все в порядке? — тихо спросил священник.

Сензи посмотрел ему в глаза. Ему удалось небрежно пожать плечами:

— Конечно!

— До захода солнца еще часа два. К этому времени нам надо успеть добраться до Леса. Он не мог обогнать нас намного. Если мы нападем на след…

— А если нет?

Дэмьен вонзил нож в следующее древко. Прут с треском распался на две почти равные половинки.

— Тогда мне придется

пустить в ход магию, — тихо сказал он. — Что же еще?

Мордрет. Шахтерский город, город, охваченный «золотой лихорадкой», лагерь трапперов… Он соединял в себе худшие черты этих видов поселений, но был начисто лишен их лучших сторон. Это был всего лишь перевалочный пункт, который сумел превратиться в постоянное поселение исключительно благодаря тому, что располагался на берегу моря, и море нуждалось в его вонючих барах, гостиницах, похожих на мышеловки, и дешевых увеселительных заведениях, так же как и в дешевой рабочей силе, которой Мордрет был особенно богат. И даже если обитатели Мордрета где-то в глубине души питали любовь к красоте, по самому городу этого было не заметно. Здесь преобладали всевозможные оттенки серого: мутно-серая вода, серая грязь на улицах, серый камень домов. Единственные яркие пятна — несколько аляповатых вывесок, потрепанные вымпела на мачтах да крикливые тряпки шлюх, что торчат в окнах борделей, заманивая посетителей.

Дэмьен с Сензи не задерживаясь миновали грязные улицы. Кони, казалось, не меньше хозяев торопились выбраться из этого городишки. В нем чувствовалось что-то от ловушки — создавалось такое впечатление, что если застрянешь здесь надолго, то потом никогда уже не выберешься. К тому времени, как они добрались до окраин этой вонючей дыры, Сензи аж трясло — и не от холода.

— Ты действительно хочешь оставить наши припасы здесь? — спросил он.

Дэмьен мрачно покачал головой, но ничего не ответил. За городом потянулась унылая равнина, где не росло ничего, кроме увядшей травы, — лишнее напоминание о том, как близка зима. Почва под копытами звенела от мороза.

— Как славно, — заметил Дэмьен. — В другое время здесь небось болото.

Сензи начал наконец понимать, почему он никогда не путешествовал. Только через несколько миль им повстречались первые признаки того, что здесь когда-то ступала нога человека. Обрывок тряпки на кочке. Обломки деревянного ящика. Круг, выложенный обугленными камнями, а рядом — почти свежие следы стоянки. Дэмьен мельком взглянул на них и проехал мимо: тот, за кем они гонятся, не станет разбивать лагерь.

Они скакали без передыху. Солнце клонилось к западу и уже начинало окрашиваться в закатные цвета. Равнину залил зеленовато-желтый предгрозовой свет. Так даже стало легче заметить все, что лежало на земле: каждый бугорок отбрасывал четкую черную тень. Они перевалили через вершину невысокого холма, потом еще одного. И еще. Невысокие сопки постепенно превращались в настоящие холмы — предгорья большого хребта. Как далеко они забрались?

Сензи внимательно приглядывался к местам, по которым они проезжали, и боролся с наступающим ночным холодом. Боль в боку усиливалась. Каждый раз, как конь неосторожно встряхивал его, бок словно пронзало огненной стрелой. Сензи пытался не обращать на это внимания, пытался преодолеть подступающую слабость и головокружение, разогнать серый туман, который потихоньку затягивал поле зрения. Они не могли позволить себе останавливаться. Ведь это значило потерять Сиани! «Тратить сейчас время на исцеление — все равно что бросить ее на произвол судьбы!» — твердил он себе. И упрямо ехал вперед, судорожно цепляясь за луку седла.

В конце концов они добрались до цели путешествия. Дэмьен ехал впереди. Поднявшись на вершину особенно высокого холма, он резко натянул поводья. Сенэи, поравнявшись

с ним, сделал то же. Запасная лошадь тревожно всхрапнула и попыталась шарахнуться прочь, но кони под седлом были хорошо вышколены и остались на месте. Третью рванули за повод, и она успокоилась.

Вот он, Лес!

Линию деревьев как будто кто-то четко ограничил. Они стояли стеной черных, коричневых и серых стволов, поднимающихся из замерзшей почвы, заваленной сучьями и пожухлой листвой. Лес. Отсюда, с холма, было видно довольно далеко. Вершины уходили до самых гор на горизонте. Лес тянулся на много-много миль — густая мешанина полуголых вершин и лиан-паразитов, оплетавших ветви, расстилалась, словно огромное гнилое одеяло. Среди голых сучьев то тут, то там виднелись вечнозеленые растения — темно-зеленые пятна, прорывающиеся к свету. Сейчас все это заливал желто-зеленый свет ранних сумерек, и деревья выделялись четко, словно вылепленные из единого куска вместе с горами, долинами и реками, текущими с гор.

Это бросалось в глаза прежде всего. Некоторое время они ни на что более не обращали внимания. Пока не насытились этим зрелищем и посмотрели вниз, в долину.

В долине были люди.

Они стояли лагерем на самой опушке Леса, где почва была такой скудной, что на ней не росло ничего, кроме травы и жиденького кустарника. Лагерь выглядел суровым и убогим, только чтобы выжить, без всяких удобств. Снизу несло резким аммиачным запахом, словно какая-то тварь обрызгала все палатки мочой, метя свою территорию. Имелось там и несколько хижин грубой постройки, которые выглядели так, словно задумывались в качестве сараев при какой-то усадьбе, но в основном поселок состоял из недолговечных матерчатых палаток. Виднелись деревянные рамы с натянутыми для просушки звериными шкурами, несколько костров, на которых готовилась пища. И — люди. Они толпились у подножия холма, словно нарочно собрались, чтобы приветствовать путников — или, скорее, бросить им вызов. Дэмьен обернулся к Сензи, видимо, собираясь выдать инструкции, но внезапно задержал взгляд, озабоченно прищурясь.

— Тебе что, плохо?

— Жив пока что, — отозвался Сензи и с трудом пожал плечами. Он не сказал больше ничего, но Дэмьен прекрасно понял, что Сензи имеет в виду: не «Переживу», а «Я понимаю, что сейчас важнее всего найти Сиани. Вперед. Не останавливайся из-за меня».

Дэмьен коротко кивнул в знак одобрения и начал спускаться с холма. Он не стал браться за меч, но Сензи по опыту знал, что, если оружие понадобится, Дэмьен сумеет выхватить его в мгновение ока. Сензи позавидовал воинскому искусству священника. Если у подножия холма их ждет битва, его, Сензи, пришибут прежде, чем он успеет и пальцем пошевелить.

«Впрочем, какая битва? — поправился он. — Нас двое, а их вон сколько. Это называлось бы не битва, а убийство».

Толпа сплотилась. Путники придержали коней и наконец остановились у самого подножия холма. Все местные были мужчины, в основном крепкие парни моложе тридцати, в простой рабочей одежде. На лицах у них вполне ясно читалось: «Нам не нужны чужаки, и мы не собираемся отвечать на любые расспросы. Объясняйте, зачем явились, либо проваливайте».

Дэмьен привстал на стременах. Сензи заметил, как насторожилась толпа.

— Мы ищем одного человека, — объявил священник. Его голос звучал звонко и отчетливо в сухом осеннем воздухе — мощный, уверенный голос проповедника. — Он должен был проехать здесь сегодня, незадолго до рассвета — высокий мужчина и с ним раненая женщина.

Дэмьен оглядел череду лиц. На них не отражалось ни вражды, ни сочувствия — лишь холодное равнодушие.

— Мы хорошо заплатим за любые сведения, — добавил он.

В ответ раздался ропот. Во взглядах, обращенных на них, появилась откровенная злоба. Один, правда, ответил: