Восход черного солнца
Шрифт:
– Я пошла вчера вечером с моим приятелем, с Петром, на свадьбу к его сводному брату…
Упеков внимательно выслушал Катерину, затем задал несколько уточняющих вопросов, после чего сказал, что это дело не должно быть слишком сложным и есть все основания полагать, что гражданина Ларецкого обязательно найдут.
– К тому же, если у него сломана нога, это нам поможет, – заверил бархатный голос.
Катерина не видела этого человека, но она представляла его себе невысоким, с большим лбом и умными карими глазами. Почему-то ей казалось, что у Вадима Леонидовича
Когда Упеков ушел, в Катином воображении остался нарисованный ею портрет старшего следователя.
«Красивый мужчина», – почему-то подумала Катя. После всего случившегося у нее не возникло ненависти к мужчинам вообще. Встречаются среди них мерзкие уроды, и на ее беду с одним из таких ей пришлось столкнуться.
– Мам, – позвала Катерина.
– Что, доченька?
– Сейчас ночь или день?
– Сейчас вечер, половина девятого. Как ты, девочка?
– Ничего.
– Ничего не болит?
– Кроме души, в которую нагадили, сволочи. – Она уткнулась в подушку и заплакала.
Вера Сергеевна села рядом и стала гладить дочь по волосам.
– Сейчас тебе нужно набраться сил. Мы с завтрашнего дня начнем ходить по врачам, и, я думаю, нам должно улыбнуться счастье.
– Один раз оно мне уже улыбнулось…
– Ну, ну, ну, успокойся, – мать запустила мягкую руку в дочкины светлые волосы и легонько их потрепала.
В девять вечера никто звонка не ждал. Диван едва скрипнул, когда мать поднялась и пошла открывать.
– Спроси – кто, – бросила ей вслед Катя.
– Это Иван Павлович. Я подвез сегодня вашу дочь. Вы, должно быть, Вера Сергеевна?
Женщина резко распахнула дверь.
– Что вам нужно? – довольно грубо спросила Вера Сергеевна.
– Мама, мама, успокойся, – Катя встала и на ощупь двинулась в коридор. – Я тебе еще не сказала. Этот человек… он сегодня помог мне. Он подобрал меня. Ему надо сказать спасибо.
– Я переживаю за то, что сегодня выворотил вам весь косяк, – сказал Иван Павлович. – Вот пришел доложить, что завтра утром пришлю плотника. Он поменяет всю дверную коробку. Вы уж извините меня за подобные действия, но у меня просто не было времени стоять под дверью. Нужно было ехать, а девочке поскорее лечь.
– Да ничего, ничего. Это вам спасибо за мою дочь. Может быть, пройдете?
– Да нет, уже поздно, а мне до дома час езды. Просто будьте готовы, что завтра часов в десять придет человек и займется вашей дверью. Замок, кстати, не хотите поменять?
– Да нет. Не жалуемся пока. – Вера Сергеевна поблагодарила председателя.
Иван Павлович повернулся, пожелал спокойной ночи, и мать с дочерью еще долго слышали его удаляющиеся шаги. Наконец внизу хлопнула входная дверь.
– Ну, и как тебе мой спаситель?
Мать улыбнулась. Дочь не могла этого видеть, но почувствовала.
– Он мне в женихи годится.
– А что, хорошая была бы пара. Он тебе понравился?
– Ты прямо вот так вот все хочешь знать. Лучше давай-ка мы пройдем с тобой на кухню, я включу там свет, и ты посмотришь на лампочку. Вдруг
Вере Сергеевне хотелось, очень хотелось в это верить. Подняв голову дочери за подбородок, она попросила ее посмотреть на лампочку, горевшую на кухне.
– Ну как? Видишь что-нибудь?
– Ничего.
Катя убрала руки матери.
– Я ничего не вижу. Все?! Поняла?! И больше никогда, слышишь, никогда не заставляй меня это делать!
Наутро действительно пришел плотник, но он был не один. Председатель колхоза приехал сам.
– Ты одна? – спросил он после того, как Катя, на ощупь провозившись около двух минут, открыла дверь.
– Одна, – подтвердила она.
– Поехали. Я тебя сейчас доктору покажу. Он в Саратове один из лучших. А может, и самый лучший. Профессор.
– Но будет ли из этого какой-то толк?
– Откуда же мне знать? Пока мы съездим, дядя Вася будет заниматься дверью. А к нашему приезду у него должно быть все готово. И думаю, что нужно поставить еще один замок. По нынешним временам у вас слишком уж слабые запоры.
– А у нас и брать нечего, – ответила Катя. – Вы что, не видите? У нас здесь не дворец… Простите, мне одеться надо.
– Я вырастил двух взрослых дочерей, у меня взрослый сын, и если я увижу тебя в рубашке, то беды никакой не будет. Тебе, конечно, не повезло с глазами, но на дорогу ты выползла, надо сказать, вовремя. Ты уж извини меня, говорю, как есть. Я сегодня всю ночь проворочался. Меня сюда совесть привела, да и жена надоумила: мол, это тот случай, когда надо помочь. Раз уж так получилось, что наши пути-дорожки пересеклись, я тебе помогу, девочка. Сколько можно, столько и сделаю.
– Спасибо. Мне только шестнадцать, и я не думала, что у нас еще остались люди, которые могут что-то сделать не за деньги, а от чистого сердца.
– Да, я тоже про себя не очень-то хорошо думал. Сам себе вот удивляюсь.
Он помог найти Кате ее вещи, потом деликатно отвернулся, когда Катя одевалась.
Затем немолодой мужчина и девочка сошли вниз, где он усадил ее в машину.
– Ну что? Как тебе, удобно?
– Удобно, – подтвердила она.
– Тогда поехали.
– Знаете, это не так страшно не видеть, когда сидишь в четырех стенах, а не находишься на улице. Главное помнить, где что лежит, и всегда класть на то же самое место. И тогда можно вполне обходиться без посторонней помощи. Только вот телевизор превратился в радио, а я люблю кино, точнее говоря, любила.
– Ну-ну, – подбодрил он ее, – сейчас приедем к доктору, он даст нам толковую консультацию для лечения.
– А что, ваша жена действительно не возражала, чтобы вы мне помогли? Она знает, сколько мне лет? Она знает, что я высокая и симпатичная, даже несмотря на то, что слепая?
– Знает, знает! – засмеялся он. – Я ей все рассказал. А ты, похоже, убеждена, что мужчины с деньгами все до одного озабочены только тем, как бы затащить к себе в постель красивую девочку. Конечно, жизнь не без того, но есть же границы.