Восход доблести
Шрифт:
Очевидно, Ра недооценил этих людей Эскалона. Очевидно, он был не достаточно жесток.
«Высокочтимый и Верховный правитель», – наконец, произнес один из его советников. – «Нам стереть Эскалон с лица земли?»
Ра думал о том же самом. В большинстве территорий, завоеванных им, он просто убивал всех, не желая тратить усилий на то, чтобы подчинить их себе. Часто проще было стереть с лица земли одну страну, одну расу и просто взять то, что им принадлежит. Но Ра увидел преимущество в том, чтобы сохранить жизнь людям Эскалона. Его жители были прославленными воинами, которые никогда не терпели поражений в битве
Вводя свой новый закон, забирая их женщин, давая им понять, что все они – собственность Пандезии, Ра предполагал, что окончательно подчинит себе Эскалон. Но он ошибся.
Ра бросил взгляд на гонца и осознал, что все его тревоги были ничем по сравнению с последними словами послания. В Эскалоне появился дракон. И юная девушка смогла управлять им, уничтожив его людей. Он не мог этого осмыслить.
«Ты уверен в том, что это сообщение верное?» – спросил Ра.
Гонец кивнул в ответ со страхом в глазах.
Впервые на своей памяти Ра ощутил приступ страха. Он не мог избавиться от мысли о пророчестве, которое преследовало его царствование: «Придет время восхода драконов, за которым последует время доблести». Появится девушка с невиданными силами, которая будет контролировать север. Она прикажет им уничтожить Пандезию, и ее можно будет остановить только до того, как ее силы будут совершенными.
Ра сидел, чувствуя, как бешено колотится в груди его сердце. Он понимал, что этот день настал.
«Где она?» – спросил он гонца.
Тот сглотнул.
«Наши шпионы донесли, что она направляется в древнюю Башню Ур».
Ур. Башня. Смотрители. Это только усилило страхи Ра. Он знал, какие силы скрываются за теми стенами. Если она доберется до той башни, то сможет стать более могущественной. Он должен воспользоваться всеми имеющимися у него силами для того, чтобы остановить ее, пока еще не поздно.
За пределами зала послышался крик и через открытую арку пятидесяти футов высотой Ра заметил компанию солдат, патрулирующую двор. Это была армия, которую нужно кормить. Армия, готовая к войне.
Ра поднялся во весь свой рост, играя мускулами, его золотая броня зазвенела. Он небрежно замахнулся своим золотым кинжалом и перерезал гонцу горло так, словно поцарапал ему руку. Ра увидел новый страх на лицах всех присутствующих в зале. Он понимал, что они должны бояться. Ра был не только великим руководителем и богом, но также и великими воином. Он чувствовал, как закипает его кровь, он жаждал кровопролития, ему не терпелось увидеть, как все люди в каждом уголке мира преклонят перед ним колени.
Ра оглянулся по сторонам и окинул взглядом своих командиров, которые боялись встретиться с ним взглядом.
«Соберите все мои
Глава тридцать шестая
Это бессмысленно. Видар стоял на вершине парапетов Волиса и смотрел на горизонт, на север, в сторону Пламени, которое находилось очень далеко, его слабое сияние постепенно становилось видимым, когда день уступил место сумеркам. Он стоял в окружении своих братьев по оружию, людей Дункана, недоумевая. Уже несколько часов он ощущал дрожь, легкую вибрацию в земле, которая проходила через его ноги, напоминая слабое землетрясение. За всю свою жизнь в Волисе он никогда не ощущал ничего подобного.
Видар протянул руку и прикоснулся к камню, и в эту минуту снова ощутил дрожь. Земля дрожала каждую минуту, после чего дрожь так же внезапно исчезала. Казалось, что она становилась сильнее.
Видар не понимал, что происходит. Неужели вернулся дракон? Неужели это раздаются его шаги? Почему же он тогда не видит и не слышит его?
Насколько он знал, в Волисе никогда не было ни землетрясений, ни линий разлома.
Возможно, подумал Видар, это приближающая армия. Неужели Пандезия направляется сюда со всеми своими силами? В этом тоже нет смысла, потому что дрожь прекращалась каждую минуту перед тем, как начаться снова. Армия не стала бы останавливаться.
Тогда что же это?
Целый день он прогонял эти мысли, рассчитывая на то, что дрожь прекратится. Но Видар больше не мог ее игнорировать.
Видар ощущал огромную ответственность. В конце концов, впервые Дункан оставил его в форте, не говоря уже о Волисе, за главного, и он был решительно настроен сделать все возможное, что военачальник им гордился. Когда Дункан вместе с частью их сил отправился на юг, кто-то должен был остаться в форте на случай непредвиденного нападения. Видар сжал в руке меч, не желая подводить Дункана, и спрашивая себя, почему все это происходит в его смену.
Послышалась очередная дрожь, на этот раз сильнее предыдущей, и Видар увидел, как небольшой камешек, который, отскочив, упал с парапета. У него засосало под ложечкой. Что бы это ни было, оно происходит на самом деле.
Видар повернулся лицом к остальным воинам, которые смотрели на него, побледнев. Он заметил на их лицах то, чего не видел там раньше, – страх. Сам Видар не боялся встречи ни с каким врагом. При любом признаке появления врага он соберет своих людей и бросится защищать форт с мечом в руке. Не это тревожило его.
Видар смотрел на север, в сторону Пламени, и его захлестнуло дурное предчувствие. Он не знал почему, но чувствовал – что бы это ни было, оно движется в этом направлении.
Везувиус стоял глубоко под землей, под Эскалоном, с исступленным восторгом наблюдая за тем, как впереди в тоннеле огромное, пойманное им, существо пробивает путь в камне. Каждый удар сотрясал землю, удары были достаточно сильными, чтобы Везувиус покачнулся. Армия троллей вокруг него оступилась и упала, но Везувиусу удалось устоять на ногах, уперев руки в бока, пока он с радостью наблюдал за работой великана. Он помнил несколько мгновений большего удовлетворения в своей жизни. После всех этих лет его план идеально приходил в исполнение.