Восход Красной Луны
Шрифт:
Шатенка вошла и, закрыв за собой дверь, прошла к столу Сальваторе и уселась на стул. Она закинула ногу на ногу и взглянула на психолога, который был удивлен новому имиджу этой ученицы.
– Я так понимаю, ты выздоровела.
– Если бы я была классе седьмом, то обрадовалось бы тому, что меня отправили домой. Но уж лучше здесь, чем слушать тирады матери о том, что теперь мне надо предохраняться и быть осторожной с парнями.
Сальваторе выдохнул и, перевел взгляд на пустые бумаги, делая сосредоточенный вид. Ему надо было обдумать сеанс. К такому повороту он не готовился. Он готовился к тому, чтобы избавить ее от
– Я слышал про инцидент на физкультуре, - он взглянул на пациентку. – Давай будем честны? Вчера ты еще была… А сегодня в тебе смелости хоть отбавляй.
Елена закатила глаза.
– Мать связывает это с переходным возрастом. А отец считает, что я употребляю наркотики. Раньше я хотела сдохнуть, а теперь я хочу жить! Что в этом плохого?
Деймон прищурился и, улыбнувшись, откинулся на спинку кресла. Елена оценила его улыбку. Кроме того, шатенка оглядела необычный цвет глаз, идеальные пропорции лица, шею. Мускулистые руки можно было наблюдать даже через белую рубашку. В этом противном воздухе царил запах одеколона мужчины и его собственный запах. Елена почувствовала, как в ее животе стало сводить мышцы и это новое ощущение нравилось. Более того, Гилберт стремилась удовлетворить потребность, которой пока еще не нашла объяснения.
Сальваторе вновь взглянул на Гилберт.
– А что же твоя сестра?
– Недавно мы с ней пережили некий момент… И она все еще переживает по этому поводу, а я решила выбивать клин катализаторами - тем, что отвлекает.
– Интересная теория.
– Ага…
Елена взглянула на его шею, ей хотелось заглянуть под рубашку, но она понимала, что никогда не сможет насладиться этим мужчиной.
– Ты не любишь своих родителей?
– Любить – это относительное понятие. И я не знаю, что это значит. Нет, я понимаю, что значит любить противоположный пол. Но любить родителей… Думаю, что мне они нужны! Но когда человек нужен, это не значит, что ты его любишь. Просто чувство необходимости, просто привыкание… А любовь… Не знаю.
Этот монолог заставил Деймона проявить к этой особе некое уважение. Ведь сейчас мало найдется ее сверстников, которые способны размышлять на подобную тематику. И если Елена способна так глубоко думать, то что же ее заставило в корне так поменяться? Изменить не только стиль одежды, но и свое поведение, свои принципы и убеждения? Ответа у Сальваторе пока не было.
– Знаете, чего я хотела? – произнесла она, уже с изменившимся голосом и в этом тоне проскальзывало нечто игривое и зловещее. – Вспороть глотки своим одноклассникам и смотреть, как они задыхаются! Это напоминало мне ту картину, когда если бы рыбу достать из воды и смотреть, как раскрываются ее жабры! А потом сдохнуть самой! – она улыбнулась, демонстрируя свои маленькие, но острые клыки. – Но теперь я хочу жить и наслаждаться! Не волнуйтесь, я не собираюсь убивать себя и остаток дней проводить в тюрьме – тоже нет.
Когда слышишь подобные речи, то хочешь вызывать скорую помощь. Но в Сальваторе такого не было. Многие подростки склонны к суициду. Деймон выдохнул.
– Ладно. Можешь звать Кэтрин.
– Но если дело коснется моей сестры, если какой-нибудь ублюдок тронет ее – я преступлю все принципы.
На секунду их глаза встретились. Волосы девушки были необыкновенно покрашены. Проступали черные пряди,
Разговор с Кэтрин был обычным, и девушка спокойно отвечала на вопросы. Она не изменила своего имиджа и взглядов. Отсюда Деймон делал вывод, что Елена подверглась каким-то крупным внутренним изменениям. Что-то было в ее жизни, что ее так изменило. Они были неразлучны с сестрой, но Елена, видимо, пережила это обстоятельство сама, поскольку Кэтрин осталась собой. Сальваторе лишь напрягся. Значит, нужно было уделять больше времени Елене, а не Кэтрин. Новое амплуа одной из сестер Гилберт было необъяснимым и эта необъяснимость пугала.
После разговора, Кэтрин отправилась на поиски сестры.
Позавчера на нее напала какая-то зверюга, а сегодня Гилберт чувствует себя вполне нормальной и даже позволяет себе проявлять агрессию, демонстрировать свою сексуальность. Кэтрин понимала, что ей необходимо защитить сестру… от ее же самой.
Она нашла Елену возле школы. Кэтрин слышала какие-то пошлые изречения Майклсона, но пропускала их мимо ушей. Ей было плевать на то, что говорят эти ублюдки. Кэтрин застала Елену возле машины. Она целовалась с Тайлером возле автомобиля, из которого доносилась громкая музыка. И в этом единении было столько грязи и пошлости, что Кэтрин почувствовала отвращение не только к Локвуду, но и к своей сестре. Руки этого подонка изучали тело сестры, и Кэтрин почувствовала острое желание ввязаться в драку. Но теперь стало ясно, кто из двух сестер занял позицию лидера.
– Елена? – коснувшись плеча, Кэтрин обратила внимание своей сестры на себя.
– Да? – как можно спокойнее промолвила девушка, но было видно, что ей тяжело дается собственное спокойствие.
– Что ты делаешь? Нам пора домой.
– Заводи, - произнесла Елена, взглянув на Локвуда, а после обратилась к сестре: - я буду дома поздно. Не жди.
– Елена, остановись! Ты изменилась.
– И опять двадцать пять! Мне каждый второй говорит, что я изменилась. И что? Ты предлагаешь мне снова стать никем?
– Я предлагаю не становиться той, кого ты когда-то презирала.
Тайлер окликнул, Елена усмехнулась и открыла дверь автомобиля. Она взглянула на сестру.
– Я хочу жить. Ярко. Пусть не очень праведно, но ярко!
Она села в машину, захлопнув дверь. Тайлер завел автомобиль, и пара скрылась. Кэтрин осталась одна, смотря в то место, где исчезла машина. Ощущение пустоты родилось в душе девушки и сейчас ей больше всего хотелось вернуть прежнюю сестру, такую, какой она была до сегодняшнего дня.
* “slow move” перевод. “замедленная съемка”
========== День 5. ==========
Елена стояла в ванной перед зеркалом в одном нижнем белье. Она собиралась в школу. Сегодня суббота, а значит, два дня выходных пройдут безупречно и великолепно. Гилберт уже предвкушала весь праздник и тот всплеск эмоций, который она получит. Черных прядей на волосах становилось все больше и Елене нравилось это «мелирование». Правда, было бы классно, если бы все волосы стали такого цвета.