Восход Луны
Шрифт:
– Отлично. Сейчас пойдем спать.
Вымыл посуду и убрал со стола, долил воду в электрочайник, отметил, чем еще пополнить холодильник для моей сожительницы.
– Итак, Луна, мы в гостиной. Я постелю тебе здесь на диване, а сам сплю в спальне, это соседняя комната.
Принеся из спальни большое теплое одеяло, расстелил.
– Как уютно.
– Пони забралась на диван, легла - я укрыл ее этим же одеялом.
– Луна, завтра мне надо будет уйти на целый день, и вечером я вернусь. У тебя есть еда, туалет и лежка. Прошу не трогать здесь все то, что тебе не знакомо, так у нас обоих будет меньше ненужных хлопот. Лучше всего - ешь и спи до моего возвращения.
– Лайри, прежде, чем я засну, быть может, ответишь на один
– Какой?
– Я благодарна за заботу, и все, что ты сделал для меня этой ночью. Но… Зачем это все - купание, еда, даже постель? Тогда, на улице, ты сразу назвал мои титул и имя. Как ты узнал обо мне?
– Я отвечу, но ответ принесет еще больше вопросов. Пообещай, что будешь спать, и все новые вопросы задашь завтра.
– Хорошо. Я почти сплю, и вряд ли проснусь, услышав что-то совсем уж абсурдное.
– Пони зевнула, сонно глядя на меня.
– Это не абсурд. Заботиться о тебе мне поручила Селестия.
Мгновенно проснувшись, Луна подскочила на лежке, будто ее шарахнуло молнией:
– ТИЯ?!
– И поспешно зажала рот копытом, услышав, как от возгласа зазвенели стекла в окнах.
– Но как?..
– Ты обещала спать.
– С улыбкой напомнил я.
– Дискорд с вами, я окончательно запуталась.
– Вздохнула аликорн, укрывшись одеялом с головой, так что наружу торчал лишь рог.
Я погасил свет.
Гл. 2 - В логове зверя
Блуждая в тумане благодатных грез, я очень не хотела просыпаться. Какой прекрасный сон мне снился: впервые за сотни лет за мной ухаживали, купали, кормили. Пусть я была не в Эквестрии и даже не на луне, и мой ухажер совсем не похож на жеребца. Но это восхитительно. И потому особо удручала мысль, что скоро я очнусь среди постылых каменных стен, лежащей на мешках, с тусклым «солнышком» под потолком или просто в кромешной тьме.
Заслышав какой-то звук, похожий на глухой удар, я внезапно проснулась. И меня парализовал безотчетный ужас.
«Где я?!»
Этот вопрос, прозвучавший, словно набат, разбил страх на тысячи вонзившихся в душу ледяных осколков. Я лежу на мягком и что-то накрывает меня сверху… Почему воздух теплый и душный, такой не похожий на спертый воздух подвала? Я не чувствую правых ног, бока и всей правой половины тела. По телу эхом разносятся удары сердца и, слыша их, осознаю, что все еще жива. Страшно пошевелиться, открыть глаза, увидеть реальность.
При каждом вздохе мой нос щекочут ворсинки. Высунув язык, осторожно ощупываю вокруг носа. Это шерсть. От мысли, что я завернута в чью-то шкуру, стало не по себе, но страх за свою жизнь пересиливает отвращение. Вслушиваясь в тишину, тщетно пытаюсь понять, что происходит вокруг меня. Слышу лишь свое дыхание.
«Принцесса, не накручивайте себе нервы ожиданием плохого».
– Услышав этот голос, я чуть не заорала с перепугу. Сдавленно пискнув, дернулась, пытаясь сжаться, стать меньше. Тут же бок и правые ноги отозвались болезненным зудом. Конские яблоки, я отлежала добрую половину себя! Подвигала головой, разминая онемевшую шею. Накрывающая меня шкура сползла и нос высунулся из-под края. Вдохнув свежий воздух, я решилась посмотреть, что же там за краем.
Тия всемогущая, это был не сон?! И я не в подвале? С удивлением оглядываю довольно просторную комнату. Светлый потолок и светло-желтые стены с бесконечным витиеватым узором создавали ощущение тепла и уюта. На потолке светильник - кольцо, висящее на цепях. Присмотревшись, я вспоминаю, что такие же светильники висели в королевском дворце, кольца располагались ярусами и на них горели свечи. У этого вместо свечей был белый колпак, опирающийся краями на кольцо и под колпаком прозрачный пузырек.
Уф-ф-ф, у меня отличная память на голоса. Я не только вспомнила услышанное вчера, но и «услышала» снова, как если бы сказали у меня над ухом. Оттого напугалась. Действительно, быть может, все не так уж и плохо?
На стенах висит множество больших и малых картин с грациозными пятнистыми кошками, которые мне незнакомы. Рассматриваю их, пытаясь вникнуть в суть картин, прочувствовать запечатленные эмоции. Вот в тени дерева отдыхает семейство, все довольные, с набитыми животами. Вот котенок, лижущий нос матери - сколько любви и нежности в этом простом жесте. На следующей картине кот смотрел прямо в душу, проницательным взглядом янтарных глаз. Я немного передвинулась - кот продолжал следить за мной. Встав передними ногами на спинку дивана, опасливо тронула картину копытом, ожидая чего угодно: нападения, рычания, бегства. Изображение тихо зашуршало и осталось недвижным. Осмелев, дотянулась до его края, пощупала губами. Это не папирус, не кожа, а нечто тонкое, мягкое и податливое. И сам рисунок как живой, я залюбовалась узором пятен и полос на морде зверя. Почему мне кажутся знакомыми эти полосы, идущие от глаз вниз по щекам, и другие, косо протянувшиеся по вискам?.. Будто совсем недавно я видела такой же узор на лице… Лайри? Что может быть общего у него и этих зверей?
Переведя взгляд на другую картину, я невольно зевнула. Очень уж заразительно зевал отдыхающий кот - широко раскрыв пасть, показывая четыре желтых клыка, множество острых зубов, розовый язык.
«Он явно не траву ест», - подумала, рассмотрев пасть до самой глотки. Следующее изображение - и я застыла от страха: пятнистый, лежа на иссушенной, потрескавшейся от зноя земле, держал за шею какое-то мелкое копытное. В его остекленевших выпуклых глазах отражалось Солнце, из ран стекала кровь и язык свесился изо рта. Судорожно вздохнув, отвернулась и тронула копытом шею, желая убедиться, что она цела: на миг почудилось, что это мое горло пронзили клыки хищника. Смотреть на стены уже не хотелось, я опустила взгляд и была неприятно поражена обилием пятнистых рисунков на простыне.
– Дискорд меня разорви, и я на всем этом спала?!
Громко и с отвращением фыркнув, прыгнула с дивана на коричневый мягкий палас. Хорошо, хоть он без пятен, а то, клянусь своей луной, я сидела бы на потолке. Неужели сестра не могла найти кого-то менее кровожадного, чем этот, как его, Гепард? Да откуда он знает ее, меня, Эквестрию? И при этом, не знает, кто такие земнопони? Давай, вспоминай, чего еще лишнего успела вчера наболтать? Про поней все выложила, про себя и сестру вроде как ничего особого, только упомянула управление светилом. И это было…
– Уй-уй!
– От тревожных мыслей меня отвлекло сильное саднящее чувство внизу живота. Вскочив, засеменила по дому с поджатым хвостом. Открыла незнакомую дверь - в комнате кровать, стол, шкаф. Не сюда. Метнулась к другой двери - стол с посудой, белый шкаф. Ага, тут мы ели. Пробежала в коридор, открыла третью дверь, на которой не было особых замков и ручек. Плиты на стенах, ванна и этот… Как Лайри показывал? Подняла крышку, задрала хвост и быстро села - ух-х-хф, успела…
Остаток своих мрачных мыслей я додумывала с чувством некоего удовлетворения. Плохо: я ничего не знаю о планах сестры и Лайри, как долго я здесь проживу и проживу ли вообще, я потеряла всякую бдительность и меня запросто могли убить. Эти картины на стенах ну совсем не радуют. Хорошо: здесь тепло, меня кормят и даже купают, общаются, не ограничивают в действиях, я без цепей и относительно свободна. Что делать? Быть внимательнее, чтоб не быть застигнутой врасплох. Вполне может стать, что Лайри оборотень, а на стенах портреты его семейства. В таком случае, мне грозит участь «обеда». И мне этого совершенно не хочется. С другой стороны, мне явно не желают зла, я восстанавливаю силы, попытаюсь прояснить свою судьбу. Наконец, признайся уже, хотя бы себе самой, а?..