Восход на Аиде
Шрифт:
– Ну и что?
– Раздалось бульканье, означавшее, по всей видимости, смех.
– Новичком больше, новичком меньше - какая разница?! Мы все здесь в равных условиях! Хотите безопасности - присоединяйтесь!
Петров почувствовал себя неуютно.
– Э... Вы меня не представите?
– обратился он к Патрику, который стоял, засунув руки в карманы, и недружелюбно глядел в сторону высокого кресла перед большим панорамным экраном. Случайно опустив глаза, Петров наконец увидел: на крапчатом полу четко отпечатывалась тень кресла, и над этой тенью
– Нет, - отрезал Патрик.
– Уходи, или...
– Да брось ты!
– сказал Алан, и тень на полу качнулась в такт словам.
– С чем пожаловали?
Патрик, не отвечая, вернулся к Петрову и вдруг запустил руку в карман его халата. Петров онемел от возмущения, глядя, как Патрик вытаскивает лорик и тычет в него толстым указательным пальцем. Щелкнула кнопка, Алан за креслом забулькал, но теперь это бульканье и отдаленно не напоминало смех, и Петров увидел, как полутень заколебалась, на секунду сделалась темной, совершенно нормальной тенью человека, сидящего в кресле - и вдруг исчезла.
– Э...
– выдавил Петров, но привычка взяла свое.
– Нельзя ли возвратить мне аппарат?!
– Подействовал, - как будто удивляясь этому, сказал Патрик.
– Надо же... Ах, да, конечно, конечно!
Его широкая ладонь с лежащим на ней лориком приблизилась к Петрову.
– Конечно, подействовал.
– Спрятав лорик в карман, повеселевший Петров презрительно пожал плечами.
– Вы что, совсем тут все позабыли? Лорик - примитивная машина, ну тот же чайник, и его возможности общеизвестны.
– Таких машин в номенклатуре семь миллионов.
– Патрик подошел к креслу.
– Начисто...
– Зачем вы его так?
– спросил Петров.
– Не его. Это был финалят.
– Что?!
– Финалят. Феномен, - Патрик опустился в кресло.
– Вот так и живем.
– Как это - финалят?
– Сейчас, сейчас...
Патрик несколько раз ткнул пальцем в клавиатуру. Засветился экран. Петров с минуту ждал объяснений, потом сообразил - огляделся, нашел список феноменов и прочел вслух:
– "Финалят". Образование, возникающее после катарсиса - смотри катарсис. Воздействия: эмоциональное, семантическое, редко биохимическое... Оптимальные действия: ждать конца цикла. Эмпирическая формула длительности цикла... Это уже не то... Ага, вот: "Катарсис". Переход человека в метастабильное состояние с сохранением только рассудочной деятельности... И кто эти формулировки придумывал...
– Не нравится?
– Патрик довольно хохотнул.
– Тогда вычеркивай смело все равно это одно явление, хроносценция. Открытое Пэ Лоу минуту назад.
– Зачеркнуть? Охотно...
– Петров пошарил по карманам. Фломастера не было: не запасся.
– Без лорика у вас, похоже, как на Земле без телекома. Финалят я уже видел, а как выглядит катарсис?
– Колебания эфира; если человек оказывается в их зоне, сначала кричит, потом постепенно теряет сознание, становится
– Так это смерть?
– Официально да, но по сути... Алану не повезло первому: он как раз сказал "финита", откуда пошло название. Потом, в циклах, рассказал, что происходит после конца... Память сохраняется.
– Тогда зачем вы его уничтожили?
– Из-за тебя. Финалят - это не для новичков...
– Неужели?
– И в его присутствии невозможно работать, болтун... И потом, честно говоря, он слишком меня раздражает!
Петров издал сдавленный звук, слишком странный для того, чтобы быть реакцией на слова Патрика.
Лицо человека, возникшее в воздухе прямо перед ним, казалось знакомым. Жаль, что ничего, кроме лица, не было вообще - по фигуре, по одежде можно было бы догадаться, кто это.
– А повторить нельзя?
– осведомилось висящее в воздухе лицо голосом Алана.
Петров покосился на Патрика. Тот ничего не делал. Стоял, опершись на кресло, и смотрел, словно все происходящее его уже не касалось.
– Аут у него, - сообщил финалят.
– Не привык меня во плоти видеть. Ничего, привыкнет! Ну, доставай эту свою штуковину!
– Вы имеете в виду лорик?
– машинально спросил Петров, опуская руку в карман.
– Вот-вот!
– лицо закачалось вперед-назад: очевидно, Алан пытался кивнуть.
– Ну, давай! Глядишь, весь перейду в новую форму - а то ужасно неудобно, голова в одном месте, руки в другом, ноги в третьем, ощущения в четвертом, и все взаимодействия - сотрясение воздуха...
Петров включил лорик, настроил. Алан замолчал, сжал губы. Тело его, сотрясаемое судорогами, медленно проявлялось, обретая плотность нормального человеческого тела, одетого в потертый комбинезон. Проявив Алана полностью, Петров выключил лорик и с беспокойством посмотрел на индикатор заряда. Энергия батарей была на исходе.
– Порядок!
– Алан удовлетворенно оглядел себя.
– А ну-ка...
Он протянул руку и коснулся кресла. Петров поморщился - он почему-то знал, что произойдет. Кресло задрожало, словно до него дотронулись отбойным молотком на полном ходу, и повалилось на бок. Алан свистнул, быстро поднял кресло и сел в него, закинув ногу за ногу. Кресло тряслось, постепенно успокаиваясь.
Патрик, наконец, рискнул заговорить.
– Мда-с! Алан, ты в норме?
– В норме?!
– Алан издевательски фыркнул.
– Как бы не так! Я абсолютно уникален! И отклонения из тех, что к совершенству!
– А ощущения?
– Соответственные. Разбираться надо. Да, кстати: тебе спасибо, обратился он к Петрову, - жаль что незнакомы.
– Петров Игорь Сергеевич, диалогик...
– Алан. Валдис. В прошлом - десантник. В недалеком прошлом - финалят. Теперь, насколько я знаю местное косноязычие - экстрафин. Как тут, у вас, за последний месяц ненароком всю Аиду не исследовали?