Восход на Аиде

Щеглов Сергей Игоревич

– Ты кто?
– спросил Петров ошарашенно. Такого от туманного голубого облачка он не ожидал.

– Тебе виднее, наверно. Был я лаборантом. А теперь вот... Существование несколько относительное. Впрочем, иногда болтаю. Когда люди не пугаются. Редко везет, конечно. Длинное время редко. Сразу не разговоришься...

– Лаборант?
– переспросил Петров.
– Не "Альфа"?

– Ее уже нет. Ты же сам видел! Аида - скучный собеседник. Много смысла - бред. Человеку нужна определенность. Вот твои вопросы... Но какое длинное время!

Почти как у вас. У людей, то есть. Помню еще, помню. Аида достала издалека. Сидел перед экраном, вспышка, все поплыло. Слои, время слоями. Ты - только в одном. А я везде, только - в каждом слое все слишком коротко. А сейчас длинное время! Что с ним?

– Время?
– Петров посмотрел на часы и понял, что они стоят.
– Время стоит. А как твоя фамилия? Из какой экспедиции?

– Птицын Геннадий Семенович, Первая, исследовательская практика. Поначалу - думал, все. Теперь понял, успокоился. Что с телом, не знаешь?

– Птицын?!
– Петров развел руками.
– Геннадий Семенович? Консультант по истории предмета, ветеран Первой экспедиции, триста седьмой кабинет...

– Так он жив!
– обрадовался дух.
– Тот самый я?!

– Какой же еще... Консультант в Центре, я же помню. Хотя погоди, какой Центр?!
– Петров растерянно огляделся, словно разыскивая потерянный Центр. Дух сообщил тем временем:

– Не трудись зря. Память надежно блокирована. В самом деле - жив... Как странно... А ты - из Центра. Передавай мне привет. От меня же.

– Из какого Центра?!
– пробормотал Петров.
– Ты что?!

– Тебе снять блокаду?

– Странно, - сказал Петров, - ты якобы читаешь мысли - а еще спрашиваешь!

– Иногда возможна ошибка. Спросить гораздо легче. Я снимаю блокаду. Значит, я еще жив...

Жив дух или нет, Петрову стало совершенно безразлично. Он с хрустом упал в кресло, закрыв лицо руками, и стал бормотать:

– Блокада! Какой я идиот... Совсем не то! Что я здесь делаю?!

Дух вторил ему, делая замечания на полях прочитанных мыслей:

– Так вот зачем?! Но где рациональность? Ты же сильнее как есть! Ничего не изменилось! Я думал, все это кончится... Снова страх перед необычным. Даже чудо под замок. Неужели будущее за вами? Посмотрю! Жди здесь, вернусь: будет длинное время!

Петров не слушал. От слов в мозгу заклубился туман; сквозь него пробивалась мысль, что он совсем не Петров, а страшно сказать кто, и направлен сюда Центром со специальным заданием. Впрочем, нет, чудилось совсем другое! Он - Петров, и прошлого нет, а есть работа, диалог с этими обреченными компьютерами, и даже не так, все это сон, бред, феномен наваждение, насланное Аидой, надо встать, открыть дверь и идти в бар, пока еще есть выбор... Но если я Петров, откуда мне помнить Центр? И Стива Пармена?

Но если я не Петров, то... Нет, это невозможно! Удостоверение Петров Игорь Сергеевич!

А задание?

Петров вытер пот со лба. Какое здесь может быть задание, здесь даже компьютер не настроить, не то что "задание"

какое-то выполнить... В Центре это поняли бы! Нет, все это бред, феномен, надо взять себя в руки! Вернуться в бар, попросить ребят помочь, бежать отсюда, пока не свихнулся... Что там говорил Грег? Хорошо подготовленная операция? Они, видимо, уже почти все сделали!

Ну понятно, я здесь несколько часов, и уже бежать хочется, а им-то каково?

Мысли лезли со скрипом, словно снаружи, думать так - все равно, что головой забивать гвозди. Петров, стараясь думать поменьше, поплелся к двери.

Дернул.

Заперто.

Ах, да - захлопнул дверь, когда входил, чтоб не мешали. Шифр вместе со многим еще выпал из памяти. Петров тупо глядел на дверь; распад мыслительной деятельности доходил до предела - он не видел, на что смотрел, не понимал, что думал, только покачивался вперед-назад, непонятно чему усмехаясь.

Счастье, что никто его не видел - принял бы за феномена и поступил бы соответственно. Впрочем, Петров сейчас вряд ли особо отличался от феномена.

Ему повезло. Никто его не увидел, потому что двери были закрыты. И постепенно Петров начал приходить в себя.

Он потащился обратно и упал в кресло. Потом машинально включил еще один компьютер.

– Ты не Петров!
– сразу же заговорил тот, пробуждая в диалогике Петрове профессиональные навыки.
– Ты - Адольф...

Договорить компьютер не успел.

Петров тигром выпрыгнул из кресла, рванул рубильник.

– Не Петров?!
– закричал он пронзительно.
– Врешь ты все, - сработал древний инстинкт: не верь машине, - а я Петров! По биополям, по самосознанию, даже по документам! С куском вами подсунутой памяти! Но не надейтесь: вам со мной не сладить!

Он поднялся, полон решимости.

Дух появился внезапно и буркнул недовольно:

– Я был прав. Будущее - только ваше! Но не так, не так все! Как мало от тебя осталось...

– Что? Что?
– Петров всматривался уже в пустоту. Но только пыль клубилась в ярком сиянии ламп. Дух исчез, и с ним исчезла добрая половина уверенности.

– От кого осталось мало? От Петрова? Или от того, второго?

Ответа не было. Он пожал плечами и снова подошел к двери. Теперь он наконец смог заметить аварийный выключатель замка.

Дверь утонула в стене, и Петров вышел, уверенно переставляя ноги.

Он шел в единственное место, где мог успокоить разгоряченный мозг.

Он шел в единственное место, где ему могли все объяснить.

Он шел в единственное место, где ничего не могло случиться.

Он шел в бар.

4

"Невмоготу понимать все..."

А. Вознесенский.

Он опоздал.

Часы пошли, побежали цифры; но хотя минуло лишь тридцать три минуты с того момента, как он оставил бар, столик был пуст. То есть пуст он не был, но компания Патрика исчезла, а сидевший за столиком человек, хоть и был Петрову смутно знаком, не вызывал особых симпатий.