Восход над Шалмари
Шрифт:
Третья ступень исходит из уже упомянутой мной низкой рождаемости. Дети в нашем обществе имеют непредставимую ценность, и тот случай, приведший к гибели сразу троих, всколыхнул всех нас и, разумеется, оказал влияние на принятое решение. Теперь ты знаешь достаточно, чтобы вынести непредвзятое суждение.
Рорик прикрыл глаза и замолчал.
Семен тоже молчал. Слишком много новой, несомненно важной, информации свалилось на него и требовало обдумывания. Вряд ли шавелар стал бы врать, просто незачем. Если только не предположить, что он хочет использовать Семена для каких-то своих целей. Кстати, Рорик же так ничего не ответил ни про «хана», ни про то, зачем он здесь. Семен открыл рот, но шавелар заговорил раньше:
– Моей целью здесь является поиск Младшей
Семен вскинулся:
– Кстати, вот! Я уже который раз слышу про этот обмен и все не понимаю: как можно подменить человеческого ребенка на вашего? Разница же сразу заметна?
Рорик подумал и кивнул:
– Для ответа на этот вопрос я должен выдать еще одну тщательно хранимую тайну Шавели. Я сейчас не могу видеть Дерево Бытия достаточно четко, но того, что вижу, достаточно, чтобы понять: ты можешь принять важное участие в моем поиске. Поэтому я отвечу. Генотип, определяющий тот наш образ, который ты сейчас видишь перед собой, является приобретенным – базовый генотип нашей расы совпадает со стандартом Хи-три – с обычным человеческим. У нас и у людей может быть общее потомство, другое дело, что эти дети не наследуют комплексов Фэй – тот набор качеств, отличающий нас от людей, точнее – не наследуют в первом поколении. Проявление сочетаний комплексов Фэй различно и сложно предсказуемо, но иногда рождается ребенок, не получивший никакого набора комплексов и соответственно неотличимый от человеческого. Особенность таких детей, называемых детьми Лорин, в том, что со временем у них просыпается наследственная память, восходящая иногда на десятки поколений. Все знания, полученные предками ар-Лорин в нескольких поколениях, становятся доступными. Это было не слишком важным на нашей родине, но это невозможно переоценить в наших условиях, когда на счету каждый специалист и множество областей знаний просто утрачено с тех пор, как пропала связь с Тароной и очередной корабль не пришел в намеченное время. Возможно, спасение нашего вида зависит от этой девочки.
Рорик помолчал некоторое время и сказал тоном потише:
– Впрочем, сейчас это не самое важное. Это было очень важно раньше, до того, как… – запнулся на мгновение, моргнул и продолжил: – Тебе следует знать еще одно. Мы – я имею в виду нашу колонию на Танатосе – на краю гибели. К сожалению, мы не знаем, что именно нам угрожает. Я не стану сейчас говорить подробно, в вашем языке недостаточно слов и понятий, чтобы все объяснить. Но очень вероятно, что эта угроза самым прямым образом связана с предметом моих поисков. До начала поиска моя уверенность в этом была не столь высока, но сейчас… я получил достаточно подтверждений. Мне необходимо ее увидеть, я не могу предвидеть результатов этой встречи, но я должен сделать… – Рорик замолчал (Семену показалось, что шавелар подбирает наиболее подходящее слово), – я должен сделать шаг навстречу судьбе.
Семен выдохнул. Многое становилось ясным. Кстати…
– А… А если у вас и людей может быть потомство, то почему бы вам не начать… э-э-э… делать это потомство? Я же так понял, что этот ваш Фэй… эта… мутация проявится в последующих поколениях? Пусть не сразу, но ведь это увеличит численность, нет?
Рорик опять прижал уши:
– Неблагоприятный вариант. Неизбежна потеря контроля над распространением комплексов Фэй. Генотип Фэй-ан содержит специальный механизм наследования, фактически построенный на базе генетического вируса, – в первых поколениях смешанной пары проявление Фэй в потомстве крайне маловероятно, но возрастает для следующих поколений экспоненциально. При отсутствии контроля распростране-ния, совершенно неосуществимого в наших условиях, ориентировочно через полторы
Семен почувствовал усталость. И раздражение.
– А от меня-то вам, тьфу тебе, что надо?
Рорик допил свою воду, поднялся:
– Мне, Семен Викторович, надо одно. Когда тебе придет время сделать выбор, сделай его правильно, – и пошел к выходу из кафешки.
– Э! – крикнул вслед Семен. – Погоди! Мне до портала дойти надо, но нельзя, чтобы менты меня заметили.
Рорик, не оборачиваясь, махнул рукой в сторону Семена – тонкая пульсирующая нить протянулась от него к Семену, померцала секунду и погасла. Рорик толкнул дверь и вышел.
– Етить-кудрить. – Семен покачал головой. – А я, типа, знаю, что это такое? И что, меня теперь никто не увидит или как?
Подошел к стойке, постоял некоторое время. Продавщица скучала за кассой и никакого внимания на Семена не обращала. Семен тихонько кашлянул. Продавщица вздрогнула, подняла глаза, посмотрела недоуменно прямо сквозь Семена, покрутила головой, заглянула за спину, пожала плечами и заскучала дальше. Семен тихонько улыбнулся и пошел к выходу.
На улицах города наблюдалось нездоровое оживление. Где-то далеко выли сирены, периодически расшугивая мирных автолюбителей, пролетали машины с синими полосами на бортах. Гаишники на перекрестках тормозили всех подряд, чего-то пристально выглядывали в салонах, создавая на вечерних улицах совершенно нетипичные для Твери километровые пробки. Семен даже удивился немного: пусть с учетом устроенной Кириллом перестрелки шуму все равно было многовато. Подумал и решил, что, наверное, кто-нибудь опознал его, Семена, вот и поднялся кавардак. Интересно, а сколько эта невидимость на нем продержится? Вот щас как слезет прямо посреди улицы. Поежился и пошел быстрее, старательно обходя прохожих, которые постоянно порывались пройти прямо сквозь него.
Опасался зря – невидимость без сбоев продержалась до самого ВНИИГСКВТ. Семен напугал вахтершу, проявившись прямо из воздуха посреди проходной – была у сторожевой нити, кроме отпугивания случайных посетителей, еще и такая функция – снимать всякого рода невидимости. Вахтерша выронила газету и, скрывая испуг, заворчала на Семена: «Мельтешат тут всякие-разные, нет, чтобы по-людски пройти…»
Семен улыбнулся, извинился, поднялся на второй этаж и пошел в сторону портала. Но немного не дошел – его привлек разговор за углом. Коридор в этом месте расширялся, превращаясь в небольшой зал с окнами во двор института. И там, у окон, кто-то только что упомянул его фамилию. Семен замер и, сам не понимая, зачем так делает, тихонько подкрался к углу и прислушался.
– Ищут, Геннадий Артемович, – сказал негромкий голос. – Мы уже выяснили все, что произошло. Чистая случайность. Мы проследили его путь до конца, и мы бы его уже взяли, если бы не этот чертов шавелар.
Второй голос, грубоватый и отрывистый, видимо, принадлежащий этому самому Геннадию Артемовичу, от души выругался.
– Я не уверен, что мы можем ему что-то противопоставить. – Первый голос помялся и добавил: – Он Самойлова уделал меньше чем за минуту, да еще и роту ментов походя обезвредил… А Самойлов был один из лучших. Да что Самойлов – Лацис, и тот облажался.
– Что?! – удивленно воскликнул собеседник. – Лацис? Здесь? Откуда?
Голос первого сочился теперь неприкрытым сарказмом:
– От верблюда. Из столицы примчался, чтобы самолично решить все наши проблемы. С которыми мы сами не можем справиться в силу недалекого ума. А тут – на ловца и зверь бежит. То есть это Лацис так думал, что он – ловец, а вышло-то наоборот… – Послышался вздох, и голос с горечью продолжил: – Великий Лацис облажался. А кто у нас есть круче – да нет никого… Может, мы еще раз обратимся к помощи нашего потустороннего союзника?