Восход некроманта
Шрифт:
– Просто я должен съездить домой, – глядя в землю, сказал Аврелиан. – Мне нужно туда кое-что отвезти. Это ненадолго, я сразу же вернусь!
– Хорошо, – пожал плечами алхимик. – Можешь найти меня на днях, я часто прогуливаюсь в этом районе, так что у тебя большой шанс встретить меня на улице. Но сразу прихвати деньги, если ты всерьез захочешь заняться алхимией.
– Спасибо огромное! Я обязательно приду! И, кстати, как Вас зовут?
– Норонин, а тебя?
– Аврелиан!
Человек в зеленой мантии улыбнулся, и они распрощались. Аврелиан очень заволновался, и взглянул на небо.
– Проклятие, скоро же уезжать! – брякнул он и побежал в кузницу.
Со
– Деньги с собой?
– Да, конечно.
– Приходи завтра, будет сделано. Три серебряные авансом.
– Завтра?! Я сегодня уезжаю!
– Ничего не могу поделать, заказов много. Ковать?
Юноша тяжело выдохнул и протянул монеты.
– Да. Я заеду.
– Хорошего дня.
Неожиданное разочарование как рукой сняло все недавние радости юноши. Теперь уже в скверном настроении он направился обратно на площадь, ожидать знакомого возницу. Он уставился на спину грифона, продолжая удивляться работе мастера, и вновь успокоился. Когда перед ним встала пыльная телега, он уже был в бодром расположении духа.
– Ну что, парень, как тебе жизнь города? – спросил его кучер.
– Я просто без ума! Все такое быстрое, разнообразное, шумное! Я хочу переехать сюда, – отвечал ему Аврелиан, забираясь в повозку.
– Перед тобой вся жизнь. Ты наглядишься еще и не на такое, ты увидишь такие места, что Лин тебе покажется тухлой серой помойкой, – улыбался мужчина. Юноша очень смутился от таких уверений, но чувствовал сердцем радость.
– Я стану алхимиком! – вырвалось у Аврелиана, и он застыл в ожидании реакции.
– Правда? Отлично! Будем считать, что первый шаг в свое будущее ты уже сделал. Только смотри, чтобы мама не запретила, – подмигнул кучер напоследок и тронул лошадей.
А юноша уже улетел в фантазии. Он как наяву видел, как вся деревня стоит вокруг него, и все громко восхищаются его решением. Как он будет крутить в руках колбы с эликсирами, отчего те меняли свой цвет, подбрасывал их в воздух и… Происходило что-то очень захватывающее, что он никак не мог придумать, но друзья его точно сразу же начнут ему завидовать!
Так они проехали до древнего леса, поприветствовавшего путников шепотливым шелестом листвы, в котором находилась деревня Контанто, откуда и был родом молодой человек. Там они распрощались, и Аврелиан, миновав всего пару метров леса, обнял первый попавшийся ствол. Лесной воздух заполнил легкие сладким расслаблением, отчего юноша сразу почувствовал уют: теперь он был дома. Быстрая жизнь Лина ему понравилась, зажгла, но ему все равно было сложно представить свое будущее без царапин на лице от очередного лазания в гущу прохладной кроны. И в тот момент он бы влез наверх, но ему хотелось поскорее избавиться от тяжелого мешка, потому он лишь посмотрел в небо. Белые облака продолжали свой извечный путь ниоткуда никуда, мирно и спокойно. В одном из них ему привиделась толстая черепаха, и только он захотел придумать ей прозвище, как неожиданно его череп словно налился магмой, отчего юноша съехал на землю и схватился за голову с тяжелым
Аврелиана заполнило отчаяние, как будто инородное, как если бы это был яд, хищно расплывающийся по его венам. Он забился в агонии, ему казалось, что его тело покрылось хитросплетением ниток, и таинственный швей принялся резко их затягивать. Из-под закрытых век он увидел, что его на мгновение накрыла огромная тень. Затем резкий порыв ветра обдал Аврелиана холодом до костей, после чего боль прошла. Слезящимися глазами он посмотрел в ту сторону, куда двигалась тень, и обомлел: в небе стремительно удалялся огромный красный дракон, с древним шрамом от левого крыла до кончика хвоста.
В холодном поту молодой человек вскочил и понесся в сторону дома, бросив свой мешок лежать на земле. Он так спешил, что весь покрылся синяками от ударов по то и дело встречавшимся по пути веткам, несколько раз он падал, но продолжал стрелой нестись домой. Ближе к Контанто картина вечного покоя сменилась, все деревья были скручены, выгнуты разнообразными дугами и зигзагами, и это зрелище придало еще больше скорости ногам юноши. Впереди он увидел один из домов и замедлился.
«Если дома стоят, то значит все в порядке» – подумал он, пока тщетно пытался отдышаться. Его легкие норовили вылезти из горла, а сердце стучало громче ломающихся веток под ногами. Медленным шагом он подошел к деревушке, и его потрясала тишина, ужасающая в такое время суток в месте, где живет немало людей. Он остановился и с надеждой стал вслушиваться, в надежде услышать хоть какой-то человеческий звук, но в воздухе не было даже пения птиц, не говоря уже о разговорах. Аврелиан вновь ускорился, и, миновав угол того дома, вскрикнул от ужаса. На крыльцах, посреди дороги, в дверях – везде лежали мертвые тела его соседей, и все застыли в неестественных позах, выгнутые, как те деревья, и с застывшим выражением ужаса на лицах. Притом крови нигде не было видно, трупы были совершенно целыми, словно их просто отравили.
Аврелиан не успел ничего подумать. Он бросился к своему домику. Влетев на крыльцо, которое так и не починили за много лет, он дернул дверь, но она не поддалась. Тогда он просто выбил ее невесть откуда взявшимися силами и влетел внутрь, после чего сразу же выпрыгнул обратно. Он стал задыхаться, взгляд путался и искал себе место, резкая боль в груди пронзила его, как ледяное копье, при виде лежавшей на полу лицом от двери матери. Аврелиан сел на ступеньки и схватился за голову. Слез не было, только страх и пелена, застлавшая мысли. Он сидел так долгие пять минут, не пошевелив ни единым мускулом. На пару мгновений его взгляд прояснился и вцепился в еще один труп. Новая волна боли прошла по телу, и юноша закричал, после чего бросился в лес. Он несся, не разбирая дороги, но скривившиеся деревья не позволяли его разуму покинуть мертвый дом. До самого вечера он бегал, кричал, бился головой, заламывал руки, пока не упал без сил на землю и не провалился в забытие.
На следующее утро он очнулся ото сна без сновидений. Какая-то ветка воткнулась в его бок и разодрала его до крови. Когда он почесал больное место, видения минувшего дня впились в его разум и забрали все те немногие силы, что даровала ему ночь. Аврелиан встал и молча побрел в сторону Контанто. В его душе непрерывно отчаяние сменялось покорным спокойствием, перераставшим в злобу, доходившую обратно до отчаяния. Когда он пришел и вновь увидел ужасающе спокойную картину, в его голове прозвучала первая мысль за это утро: «Их надо похоронить». На одном из краев деревни оказалась небольшая площадка, покрытая пеплом, и ее юноша решил использовать как кладбище.