Восход Темной Луны
Шрифт:
— Я не совсем понимаю…
— Ты сильно пострадал в бою, не телом, но духом и меридианами. Я же обладаю некоторыми умениями в деле исцеления и использовала их. Так ты и оказался здесь, — она провела рукой, как бы предлагая мне оценить обстановку. — В сём гроте я сама восстанавливала силы после пребывания в заточении.
— Ясно, — я прикрыл глаза, оценивая новые вводные. Мне таки подъехал рояль? Что-то как-то… терзают меня смутные сомнения. Я вообще сомнительно отношусь ко всяким запредельным личностям, внезапно выплывающим на горизонте. Особенно выплывающим так «удачно» и «вовремя». Какое ей до меня дело, в конце концов? Это с Синхэ они вроде как где-то там каким-то образом родственники, и то это не точно, но я-то каким боком? Впрочем, сейчас это лишь паранойя, как говорил товарищ Фрейд, «бывают
— Не стоит, в конце концов, можно сказать, что я лишь возвращаю долг… — личико было прикрыто рукавом её платья, словно одной вуали мало. Или это она так пытается в выражение смущения-одобрения? Или даже не выражение? Хотя не-е-е, последнее — это точно бред. — Но вернёмся к твоему состоянию. Я успела застать окончание той техники, которой ты сразил зверя, но не понимаю её природу. А потому и не уверена, что смогла тебя исцелить до конца… — дама многозначительно замолчала, а я мысленно выругался.
Нет, новость о том, что я всё-таки убил того льва, была шикарной, теперь Ю Нин и Ан Сюен точно в безопасности, но вот поднимаемая тема как была очень и очень скользкой ещё во время моей первой «полевой» практики с Мастером Сюэ, так и ничуть не стала с тех пор шероховатей. Нет, это леди сделала всё в лучшем виде — не спрашивала, «чем это ты так жахнул» (в среде культиваторов, как уже упоминалось, подобный вопрос считается куда как более личным, чем интерес к цвету нижнего белья собеседника или его любимой сексуальной позиции), но при этом был толстый намёк, мол, «я тебя полечила, но не гарантирую, что нет побочек», причём с таким оттенком, что не совсем ясно, от чего эти побочки могут быть — от моей техники, и она просто выражает беспокойство, или оттого, что та могла «наложиться» на лечение самой дамы и вылезти непредсказуемо и потенциально фатально/калечаще. Всё это означало, что раскрыть детали приёма — в моих же интересах. К тому же… это не отменяло того факта, что я лежу парализованный перед сверхсильной личностью с неизвестными целями в её же пещере. И хрен ей что сделал бы, даже будучи совершенно здоровым. Что это значит? Что если это не просто проявление женского любопытства, а конкретный интерес, то меня могут спросить и куда как менее вежливо и предупредительно. Так что посылать её, пусть и вежливо, тоже не следует… во избежание. Да и прямой лжи нельзя допускать: мало ли, вдруг она может определить, врут ей или нет? Ах, ещё важный момент: с вероятностью в девяносто девять и много-много девяток после запятой она прекрасно знает, что такое «Некромантия», и коли спрашивает, прикидываясь не понявшей няшей, то тут только два варианта: или меня проверяют на готовность врать в глаза, со всеми вытекающими в случае вранья, или я там учудил что-то другое, на самом деле имеющее мало общего с классической местной некромантией.
Всё это промелькнуло в моей голове судорожным потоком, на мгновение даже заглушив неприятные ощущения от тела, впрочем, те быстро вернулись, пригласив «на тусовку» в моём организме ещё и головную боль.
— Ну… — колоться было нужно, но вот выкладывать всё я точно намерен не был, — это не столько техника, сколько… хм… последствие… образа жизни, — ну да, если помер и возродился в лице проходного антагониста сянси — то, значит, жил, и вся эта ситуация — последствие такой жизни. — По крайней мере, я это нигде не изучал и не изобретал, да и, по чести говоря, сам плохо представляю, как оно появилось. Но не думаю, что у этого есть какие-либо побочные эффекты.
— Вот как, — она чуть нахмурилась, во всяком случае, эти сведённые бровки определённо означали хмурость, — а я уж было начала беспокоиться, что это… следствие несколько иных действий… и договорённостей, — и вновь меня окинули взглядом. Отслеживает реакцию? Похоже. Но что именно она хочет увидеть? И каких ещё договорённостей? В местной некромантии есть какие-то договорённости? С кем? Там же вроде вся фишка в том, что Ци практика искажается специальными пытками, разве нет? Хотя какого чёрта я спрашиваю об этом себя?!
— Скажите уж честно, леди Шангуан, вы подозреваете меня в некромантии?
— Ты
— Только слышал, что она культивируется через какие-то пытки, от которых сходят с ума, если вообще выживают, но имею крайне смутные представления о её принципах работы. То, чем обладаю я… Одно время я и сам думал, что это некромантия, но, судя по вашей реакции, какая-то разница между ними есть. К тому же, повторюсь, я абсолютно точно не учился некромантии, никогда не видел техник овладения ею и даже не знаком с практиками, которые бы обладали нужными знаниями. Я подозреваю, что подобные знания есть у одной организации, которая похитила моего одноклассника из Академии Небесной Звезды и вроде как готовит переворот в стране, но эта организация является моим врагом и точно бы со мной не поделилась.
— Почему ты считаешь, что они могут обладать такими знаниями?
— Пару месяцев назад члены этой организации напали на учеников Академии, когда мы были в горах, тренируясь сражаться с Демоническими зверями. Один из нападавших владел техникой «Тёмного Вестника» и обладал очень сильной тёмной Ци, помимо этого при нём был Нефрит Живого Духа, а сам он даже не являлся высокопоставленным членом организации. Из этого я сделал вывод, что в их распоряжении могут находиться и куда более опасные и сильные запретные техники. К тому же их амбиции предполагают массовые убийства практиков Восьмого и Девятого Небесных Уровней, состоящих в Старших Семьях и на службе у императора, а это требует соответствующего оружия и силы.
— Но ты сказал, что считал свою силу некромантией… — атмосфера не спешила становиться легче, да и каких-то эмоций в зелёных глазах моей собеседницы пока не появилось, однако смотрели те на меня ну очень пристально.
— Это было единственное, что приходило мне в голову, ни о каких других техниках, позволяющих насильственно забрать чужую Ци и присвоить себе, я не слышал.
— Некромантия не позволяет забрать и присвоить чужую Ци, — спокойно и бесцветно поправила меня собеседница. — Она позволяет приносить людей в жертву одному из владык Преисподней, которому некромант обязался служить. Этим нечестивым существам чужды благодарность и забота, и такой слуга для них — не более чем раб, которому в конечном итоге тоже суждено угодить к ним на стол, но чтобы слуга мог приносить им более обильные трапезы, они делятся с ним малой частью силы, которую получают из принесённых им жертв. То же, что сделал ты, работало иначе. Ты получил всю силу Небесного Льва, не поделившись ни с кем и каплей… — женщина выдержала многозначительную паузу. — Что ты думаешь о её применении?
— Вас интересует, считаю ли я приемлемым пожирать жизнь и Ци других людей для быстрого собственного развития и почему я так не делаю? — как же отвратительно ходить по этому ахрененно тонкому льду… Но кто бы дал мне варианты на выбор! Ведь только начну запираться — и прибьют. После озвученного термина «нечестивой» и вот всего остального описания тут даже гадать не о чем…
— … — ответа не последовало, но и взгляд был достаточно красноречивым.
— Эх-х… — устало прикрываю глаза. Помирать — так с музыкой… — Не буду отрицать, идея выпить город-другой, чтобы в один момент и без усилий сравниться с могущественнейшими людьми мира, имеет в себе немалый соблазн. Однако… если я начну так поступать, то чем я буду отличаться от обычного бешеного животного?
— … Хочешь сказать, что ты не приемлешь насилия? — выдержав паузу, спросила моя… ну, на данный момент — пленительница.
— Отнюдь, — вновь открываю глаза, чтобы встретиться с женщиной взглядом. — Я не считаю себя особенно нравственным человеком и прекрасно знаю, что в будущей жизни мне предстоит совершить немало жестоких поступков, и чем выше я буду подниматься, тем больше их от меня потребуется. Не скажу, что меня это радует, но и от мысли, что мне придётся убивать, я не испытываю душевных терзаний. Многие люди заслуживают смерти. Многие заслуживают даже худшей участи, чем смерть. И именно поэтому я не хочу убивать всех без разбора. Не хочу уподобляться обезумевшему животному, что бросается на собственных сородичей и не способно больше ни на что.