Восход Темной Луны
Шрифт:
— К тому, что я не потерплю рядом со своей дочерью выходца из клана с такой репутацией, как у Тёмной Луны, что втирается к ней в доверие и строит какие-то планы на её, да и на мой счёт, похоже, тоже! — кажется, перестарался. Сейчас лорд, де-факто, нанёс тяжкое оскорбление второму по влиянию клану провинции. Не то чтобы это было чем-то из ряда вон, но на ровном месте такое обычно не произносят. За дочь он действительно сильно беспокоится, раз позволил себе утратить контроль. Ну или уже прикидывает, где будет меня закапывать.
— Тем не менее из меня вышел хороший защитник вашей дочери, лорд Ся, — «в отличие от вас» произнесено не было, но вот по интонации угадывалось. — Но… я понимаю ваши сомнения и надеюсь, что мы можем прийти к взаимопониманию и взаимовыгодному решению.
— Говори, — почти
— Скажите, лорд Ся, насколько вы доверяете вашей охране? Той, что стоит за вашим троном и у меня за спиной? — на этом моменте я начал ощущать движение за этой самой спиной, но вскинутая рука отца Вайсс мигом прекратила любые телодвижения.
— Полностью. Мои люди пойдут за мной на смерть, если это потребуется. А потому ответь мне… какой твой уровень развития на самом деле?
— В такого рода вопросах слова пусты, лучше показать… — и я, «не совершая лишних движений», тоже выпустил свою Ци, позволяя как своему собеседнику, так и его людям, которых до сих пор не воспринимал даже в плане эмоций, но которые точно были в зале, самим сделать выводы.
— Девятый… Небесный Уровень? — оторопело вылупился на меня мужчина, неосознанно хрустнув подлокотниками трона, в которые вмял пальцы. — В семнадцать лет?!
— Начало Восьмого, но из-за личных особенностей Ци сопоставимо с началом Девятого. И мне на днях исполнилось восемнадцать, — деликатно поправил я, заодно тонко намекая на шикарную наследственность, да.
— Понятно… — он замолчал и почти на минуту застыл в одной позе, сверля меня оценивающим взглядом. — Говори, что хотел сказать, — прервав тишину, в которой, казалось, становился слышен полёт пылинок в воздухе, повелел Король Севера.
— Как пожелаете, — кивнул я и перешёл к самой скользкой части на сегодня: — Заранее прошу выслушать меня полностью и не делать поспешных выводов из моих слов. Эти слова ни в коем случае не предназначены для оскорбления вас или вашей семьи, равно как и не несут в себе осуждения. Но ситуация требует откровенности, и я буду откровенен, чтобы вы сами оценили, кем я являюсь для вас и вашей дочери, — дождавшись от Ся Ле кивка, я набрал в лёгкие побольше воздуха и начал излагать: — Я, смею надеяться, не самый глупый человек в этой стране. И хотя я никогда специально не расспрашивал Ю Нин о её прошлом, для меня совершенно очевидно, что смерть её матери выглядит слишком уж подозрительно. Думаю, не ошибусь, если скажу, что реальные причины этой смерти прямо связаны с тем, что вы уже который год едва ли не демонстративно отстраняетесь от дочери, показывая для всех желающих, что она вам практически безразлична. А ещё не ошибусь, если скажу, что единственный, кого так сильно может опасаться Лорд Северной Стражи, чтобы начинать этот спектакль, это Император и его семья. Мне неведомы предпосылки так сложившихся событий, но я хорошо понимаю, что даже самая сильная семья не может в одиночку противостоять всему государству. Для самых минимальных шансов на успех вам нужна поддержка других Старших Семей провинции, особенно сильнейших из них, и гарантии того, что они не ударят вам в спину, прельстившись искушением занять ваше место после победы Императора. И я могу дать вам эту поддержку.
Я замолчал, чувствуя повисшее в воздухе звенящее напряжение. Один неверный взгляд — и меня атакуют.
— Ты… обвиняешь… меня… в подготовке мятежа?! — он даже встал со
— Нет, — не дрогнув и ресницей, встречаю его взгляд. — Я хочу защитить Ю Нин.
— Объяснись…
— Я уже говорил вам: ваши враги, кто бы ни был в них записан, будут пытаться достать вас через вашу дочь. Всегда. Несмотря ни на что. И как бы вы ни прятали её и ни пытались сделать вид, что она вам безразлична. Вы надеетесь, что в случае провала вашего мятежа разрыв с ней поможет ей уцелеть, но это не так. Как бы ни повернулись события, её захотят убить, а то и сотворить что-то худшее. Просто чтобы отомстить вам. Просто чтобы самоутвердиться. Чтобы пресечь вашу линию крови. Чтобы показать всем, как опасно с ними связываться. Я не могу обвинить вас в подготовке мятежа. Мне нет дела до Императора и его зажравшихся чинуш. Он — никто для меня. Но чтобы защитить вашу дочь, я готов на всё. Вот только я не настолько наивен, чтобы верить в варианты вроде благородства врага или крепости данных им обещаний, тем более данных тому, кто слабее. И потому единственный способ для меня защитить Ю Нин — это помочь вам победить… или же самому перегрызть глотки всем и каждому, кто посмеет считать себя вправе решать судьбу моей семьи. И поэтому я не могу обвинять вас в мятеже, но вот в трусости перед дочерью — да. «Так будет лучше для неё» — это именно трусость и оправдание, как бы вы ни пытались убедить себя в обратном. А ещё предательство, ведь, поступая так, вы сами подставляете её под удар и заставляете пребывать в неведении об опасности, лишь облегчая работу врагу.
— Попридержи язык, мальчишка! Что вообще ты можешь знать и понимать?! — лорд Ле принялся надвигаться на меня.
— Знание принципов зачастую компенсирует незнание фактов, что же касается понимания… я развивал свою чувствительность и могу ощутить чувства других. Один любящий мужчина вполне поймёт другого, ведь любим мы одну и ту же женщину, пусть и по-разному. Просто вы воспитывались в доме благородных людей, соблюдающих уклады чести даже по отношению к своим врагам. Вы привыкли так жить и потому действуете так, как действуете, а я вырос среди лицемерных убийц, где воткнуть нож в спину брата считается вполне достойным решением, если это принесёт выгоду. Среди ваших врагов будут встречаться люди как вашего круга, так и подобия Тёмной Луны. Мы оба хотим защитить Ю Нин, но я — не верю в благородство и милосердие врага. Власть не отдают добровольно, за неё цепляются всеми зубами и когтями, отбрасывая любые принципы и законы чести. А испугавшись, почувствовав свою уязвимость, обладатели власти обязательно постараются сорвать свой страх на тех, кто имеет хоть какое-то отношение к его источнику. Потому для меня неприемлемо ваше поражение, ведь для Ю Нин оно будет значить лишь смерть.
— … Чего ты хочешь? — постояв с минуту на полпути ко мне, лорд Ле дёрнул головой и, вернувшись обратно, устало сел на трон, прикрывая глаза. Он явно был не в восторге от моей речи, да и, очевидно, всё ещё подумывал о моей скоропостижной кончине, хотя бы в рамках «было бы неплохо».
— Я уже отвечал на этот вопрос в нашу прошлую беседу. С тех пор ничего не изменилось, вы ведь так и не выполнили той просьбы. Если же говорить в общем… вы и так знаете.
— Отдать свою дочь тому, кто сам, глядя в глаза, заявляет, что перегрызёт глотку любому, кто посмеет смотреть на него свысока? Кто готов с презрением плевать в самого Императора, стоя перед лицом Лорда Северной Стражи? Кто предлагает мне поддержку в мятеже и кто уже показал себя как бесчестный ублюдок? Как ты себе это представляешь?!
— По происхождению я вполне уместен, — хотя и понятно, что лорд Ле имел в виду значение «ублюдок» в метафорическом, образном, так сказать, ключе. — Что же касается моего морального облика… Я люблю Ю Нин. И я не хочу её потерять. И если ради этого я должен пойти против Императора, то тем хуже для Императора. Я не люблю подлость и жестокость и если могу совершить доброе дело, я его совершу. Но если для счастья и безопасности моей семьи мне придётся резать глотки и кидать врагов в чаны с кипящим маслом, я буду резать и кидать.