Восходитель
Шрифт:
Лично я да.
Человек впервые попадает в цитадель мирового альпинизма и делает чудеса! Журналист в восхищении развел руками. Вы давно занимаетесь альпинизмом? С детства. Я родился в альпинистской семье. Отец и дядя известные альпинисты Грузии.
– Вы представляете Грузию?
Я представляю Советский Союз.
А когда 27 июля Вячеслав и Миша совершили За пять часов траверс Монблана (к 9 часам утра они уже вернулись в Шамони), Франко воскликнул: Русские летают по французским вершинам, как самолеты Туполева. Не только французские, но и итальянские газеты отметили успех советских восходителей. Так, миланская
Высокую оценку восхождениям дал Генеральный председатель Итальянского академического альпинистского клуба Уго ди Валлепиана в своем письме в Москву от 27 июля 1967 года: «Деятельность, развернутая двумя советскими альпинистами Хергиани и Онищенко по случаю слета, организованного французской Национальной школой альпинизма в Шамони, действительно, считается исключительной и заслуживает того, чтобы быть поставленной в пример любому альпинисту. Поздравляю!»
...Заключительный банкет, очередная порция поздравлений (долгое пожатие беспалой руки Эрцога, первого покорителя восьмитысячника), и можно собирать, багаж домой.
В Шереметьевском аэропорту судьба уготовила ему невиданную встречу. В вокзальной суете с объятиями, расспросами, цветами он обратил внимание на стоящую у барьера, чуть в стороне от встречающих, даму с заколотыми вверх русыми волосами. И хотя глаза ее были за темными стеклами солнечных очков, он почувствовал ее взгляд. Надя! Он узнал ее, хотя прошло шестнадцать лет, как они не виделись...
Он бросил на попечение друзей свою поклажу и стал протискиваться к барьеру. Словно почувствовав какую-то тревогу, Надя поспешила к выходу и села в стоящую рядом с аэровокзалом легковую машину, которая влилась в поток автомобилей, мчавшихся к Ленинградскому шоссе...
Миша схватил свободное такси. Началась погоня. В тесном московском многорядье машин, с постоянными перестроениями и затрудненными обгонами, с частыми перекрестками, с немыми автоматическими светофорами, рассекающими поток, они чуть не потеряли цель. Водитель спасибо ему вел мастерски. На Ленинградском проспекте «Москвич» неожиданно шмыгнул на Беговую...
Поворот, еще поворот. «Москвич» остановился У серого дома с большими балконами. Миша видел, как Надя щелкнула дверкой и направилась к подъезду. Он вышел из такси, чтобы окликнуть ее в груди барабаном гудело сердце, но тут же отказался от своего намерения: из подъезда навстречу Наде шел улыбающийся мужчина с ребенком. Миша вдруг почувствовал, что его собственное появление здесь совершенно некстати. Чего это он, действительно, так грубо ломится?!
Кто они этот мужчина в белой рубашке и белых брюках, поцеловавший Надю и эта девочка лет пяти - шести, которую поцеловала она? Муж и дочь? А почему бы и нет? Ведь прошло столько лет. У нее могли быть и более взрослые дети. И может быть, есть.
Мужчина что-то сказал Наде, взглянул на часы и направился с девочкой в сквер. Надя скрылась в подъезде, и странное дело, вместо страдания и ревностиони
Белые брюки наблюдали поверх газеты, как какой-то грузин о чем-то весело поболтал с девочкой и, помахав ей рукой, удалился...
Мише хотелось подольше поиграть с ребенком, по его навязчивость могла показаться странной. У него даже мелькнула мысль купить девочке какой-нибудь подарок куклу, например, или медвежонка. Но как он объяснит это мужчине? Не вызовет ли подобный жест семейных осложнений? И вообще, нечего теперь суетиться. Ведь то прекрасное, что было, не вернешь. Спасибо и за то, что оно было...
Уже уходя, он заметил он это точно заметил в окне, на третьем этаже, за белой шторой недвижно замер силуэт. «Дай бог, чтобы она была счастлива!» подумал он.
Осечка? спросил таксист. ,
Нет, почему? Все правильно. Все даже очень правильно.
Шофер снова крутил баранку, сочувственно посматривая на своего пассажира, тихо напевавшего накую-то свою грузинскую песню. Миша ехал за брошенным багажом, чтобы отправиться потом в мастерскую своего друга художнина Алексея Гапоненко (Лёхи), у которого любил останавливаться, приезжая в Москву.
1 августа он писал из Москвы в родное селение: «Здравствуйте, мои дорогие родители. Надеюсь, что дома все хорошо и вы здоровы. Наверное, интересуетесь моей поездкой во Францию? Сделали три вершины мирового класса и на всех подъемах показали лучшее время удивили всех. Я боялся, что плохо тренирован и тяжёл: такого веса семьдесят два килограмма я не помню с 1951 года. Завтра уезжаю на Памир, на пик Ленина. Придется еще много поработать. Здоровье мое хорошее. Ваш Чхумлиан».
7 августа Миша и Вячеслав прибыли на Памир в базовый лагерь юбилейной международной альпиниады, в которой помимо советских восходителей участвовали альпинисты Австрии, Болгарии, Венгрии, ГДР, Италии, Польши, Чехословакии и Югославии.
Лучшие альпинисты страны были собраны под пиком Ленина. Десятки знакомых лиц. Но, пожалуй, самой теплой была встреча с Евгением Белецким. Прояви Белецкий в 1951 году бумажное рвение, неизвестно еще как бы сложилась судьба сванского парня. Мише было приятно, что он не подвел Белецкого, предсказавшего ему большое альпинистское будущее.
9 августа вместе с Иваном Богачевым он повел на штурм пика Ленина передовой отряд альпиниады, состо явший из альпинистов союзных республик. Вершинной точки отряд достиг 14 августа и установил там государственные флаги стран-участниц и обелиск.
Наверное, после гигантских нагрузок в Альпах и на Памире можно было бы отдохнуть. Но не об отдыхе он думал. В первых числах октября в Ялте начинался очередной чемпионат СССР по скалолазанию, участвовать в котором его обязывал высокий титул. Захватив с собой тбилисского студента Ладо Гурчиани, он вылетел в Крым.
В Тбилиси было много хороших скалолазов, но в рослого, сухощавого Гурчиани он верил больше всего. у Ладо были отличные данные, не хватало только опыта и выносливости.
Здесь, в Ялте, они тренировались вместе. Брали стометровую веревку и попеременно лазали по отвесу Крестовой. Чтобы не кричать друг другу команды, условились дергать за веревку: один раз-выбирай, два раза ! трудное место, три выдай.