Восхождение к жизни

Либэр Элли

За последним поворотом показалась белая дверь. Тайлер Гудман отворил ее, заходя в палату.

– Заходи, Вивьен.

Глава вторая

Канадский пациент

Небольшая палата поприветствовала противным запахом моющих средств. Прикрыв нос ладонью, осмотрелась по сторонам.

Большую часть квадратных метров занимала белая кровать, обладающая несколькими режимами регулировки высоты. Позади нее находилась кнопка вызова медсестры и десятки розеток.

Рядом с кроватью стоял монитор, отображающий пульс и давление пациента. Напротив – черный плазменный телевизор и стулья для посетителей. Слева – туалет с душевой кабиной. Около входной двери висела информационная доска, на которой написаны имена и номера телефонов медсестер, ухаживающих за пациентом.

Особое внимание я обратила на множество трубок, которые торчали непонятно откуда. Закончив разглядывание палаты, взглянула на парня, лежащего на кровати.

– Его зовут Томас, – подал голос мистер Гудман, прикасаясь к бледной руке сына.

Томас внешне совершенно не похож на своего отца: бледно-розовые губы, заостренный нос, бледная кожа, худощавое телосложение, широкий лоб, острый подбородок и волосы шоколадного оттенка.

Он лежал с закрытыми глазами, поэтому я не могла увидеть, схожи ли они с отцовскими. Но интуиция подсказывала, что глаза у Томаса темные, а не серые.

– Он не похож на вас, – заметила я.

– Внешность досталась ему от матери, – неохотно пояснил Тайлер Гудман. – А вот черты характера схожи с моими.

Я неловко переминалась с ноги на ногу, не зная, что мне делать. Пора приступать к лечению, но я не могла набраться смелости. Не было желания делать это при свидетелях. Понятно, что мистер Гудман уже в курсе моей тайны, но он никогда не видел, как происходит процесс исцеления.

– Ты готова, Вивьен? – спросил мужчина, пристально посмотрев в мои глаза. – Не стоит медлить.

– Вы будете наблюдать? – поинтересовалась я, выгнув брови.

– Да.

Шумно выдохнула, приглаживая ткань медицинского халата. Вероятно, бессмысленно просить его выйти из палаты.

– Закройте дверь палаты на ключ, – потребовала я тоном, не терпящим возражений. – Лишние глаза нам не нужны.

Тайлер Гудман кивнул и выполнил мое пожелание. Мужчина встал справа от кровати, молча глядя на впалое лицо наследника.

Зашла в ванную комнату и, посмотрев в зеркало, достала из кармана резинку и собрала волосы в пучок. Затем наклонилась к раковине и вымыла руки.

Села на край кровати и потянула больничную рубашку пациента наверх, открывая обзор на множество синяков, ссадин и открытых ран. Мне стало не по себе. Я не могла без отвращения смотреть на кровь и раны различной степени. Боязнь крови преследовала меня уже много лет.

– Какие части тела и органы пострадали? – спросила я, спешно переводя взгляд на хирурга.

– Черепно-мозговая травма, повреждение обеих почек и печени. Сломана правая голень и бедренная кость.

– Работать придется много, – безрадостно заключила я.

– С чего начнешь?

– С первого раза проходят только синяки и ссадины. Начну с них, – уведомила я.

– Что насчет головы и органов?

– На лечение органов и устранения последствий

черепно-мозговой травмы уйдет много времени. Думаю, потребуется месяц на то, чтобы полностью вылечить Томаса.

– Понятно.

Мы оба замолчали и переглянулись. В серых глазах доктора я увидела страх. Страх за сына. Кадык мужчины нервно дернулся вверх-вниз.

Я почувствовала, как на мои плечи ложится ответственность, которую прежде не ощущала.

Только сейчас осознала, что я единственная, кто может спасти этого парня.

– Подержите, пожалуйста, его рубашку, – попросила еле слышно, сглотнув слюну.

Мистер Гудман послушно выполнил просьбу. Он снова взглянул на меня и кивнул, давая разрешение прикоснуться к искалеченному телу.

– Давай, – отчеканил он. – Продемонстрируй мне талант, о котором рассказывала твоя мама.

Я заглянула в горящие глаза напротив, прикусила щеку с внутренней стороны и медленно опустила левую руку на грудную клетку Томаса, где можно было заметить огромные фиолетовые синяки. Моя ладонь на протяжении нескольких минут продолжала касаться бледной кожи.

Спустя пять минут, показавшихся вечностью, убрала руку и радостно вскрикнула.

– Да! – торжествующе захлопала в ладони.

Мистер Гудман затаил дыхание, и перевел взгляд туда, где секунду назад находилась моя ладонь.

– Поразительно! – вымолвил изумленный мужчина, хватаясь за сердце.

– Я тоже в шоке, – призналась я. – До сих пор не могу к этому привыкнуть.

– Я едва не лишился дара речи, Вивьен.

Тайлер Гудман удивленно ахнул, прикрыв рот ладонью. Доктор с трудом выдавливал из себя слова. Он снова опустил взгляд на грудную клетку Томаса, где теперь нет ужасных гематом. По щелчку пальцев кожа стала чистой и гладкой, как у младенца, словно никаких увечий и не было никогда.

– Твои руки по-настоящему волшебные, Вивьен, – с придыханием проговорил мужчина, посмотрев на меня так, будто видел перед собой человека с другой планеты.

Я залилась краской и нервно потеребила цепочку на шее.

– Как давно в тебе проснулся этот дар? – полюбопытствовал отец пациента, постукивая пальцем по подбородку.

Прикусила нижнюю губу, переводя задумчивый взгляд в окно, за которым открывался вид на соседнее кирпичное здание.

– Ровно в десять лет, – ответила, вспоминая тот самый день. – На календаре было первое марта. Мой отец порезался, когда резал праздничный торт. Я подбежала к нему и случайно коснулась пореза на пальце. Спустя пару секунд он магическим образом исчез.

– Невероятно! – обескураженный мистер Гудман качал головой, забывая моргать.

Мы продолжили лечение Томаса. За полчаса удалось устранить все видимые увечья, кроме открытых ран. Их мы отложили на другой день.

– Синяки и ссадины исчезли, – сообщила я. – Думаю, на сегодня достаточно.

– Обычно такие синяки проходят за несколько недель. Тебе удалось это сделать за тридцать минут.

– Мой отец удивлялся так же, как и вы сейчас, – улыбнувшись, проронила я.

– Я не видел подобного за все семнадцать лет работы хирургом, – изрек Тайлер Гудман, потирая ладонью потный лоб.