Восхождение наемника
Шрифт:
Кладовщик попятился, шаря рукой по поясу: на поясе у него висела уставная закрытая кобура с игольником.
– Не шебурши «плевалкой»! Все равно в твоем ИГе обоймы нет!
– Ты как со старшим по званию… – визгливо вскрикнул завхоз отдергивая руку от кобуры.
– Я, сука, курсант УКРа. И приписан к Флоту как вольнонаемный! Я тя ща ебну, и скажу: «Самооборона»! А она вот подтвердит! Тут же мониторов нет, а я «гражданский», имею право… Ты мне «военным стволом» угрожал!
От такого занания вопроса кладовщик в чине прапорщика весь сдулся и осунулся: не ожидал он такого от этого щенка!
– Че хочешь? – глухо спросил прапор.
– За борзоту твою возьму по максимуму! С тебя две коробки пайков и сорок «деревянных»!
От подобной наглости завхоз было дернулся возражать, но не решился. Нейротик курсант не убрал.
– У меня только унив, налом бабла нету… – прапор рассчитывал, что у щенка унива точно нет: выглядел курсант в своем комбезе все же бедно. В нем за версту можно было распознать сироту-приютовца. Откуда у такого унив?
– Переводи! – расхохотался Ылша, протягивая второй рукой свой унив. Нейротик он и не собирался убирать на пояс. – Имей в виду: баланс я знаю!
Завхоз скривился как от зубной боли – он перехитрил сам себя: трансферты унив не регистрирует и доказать, что деньги у него вымогали «под стволом» он не сможет. С налом еще можно было бы попытаться, но… Прапор принял унив курсанта и скинул на него сорок рублей – всю свою сегодняшнюю «сэкономленную» выручку. Что б восполнить потерю теперь надо продавать «сэкономленное»…
– Вот… – кладовщик отдал обратно унив.
– Пайки тащи, – скомандывал парень. – И не рыпайся! У меня не только нейротик есть!
И достал из-под перелины своего комбеза ИМП «Сокол». Прапору осталось только материться себе под нос.
От склада Лика шла все так же вслед за Ылшей. Но уже не с легким вещмешком, а нагруженная только что выданным парню кофром, в который удалось затолкать полкоробки пайков. Остальные семьдесят штук в скрепленных шнуром коробках волок Ылша.
– Удачно зашли! – не уставал восторгаться парень. – Теперь пару месяцев будем сытыми!
Девушка, конечно, радовалась вместе со своим новым знакомым, но в то же время ей было страшно: открытый конфликт с должностным лицом… Лика на такое не решилась бы! Пусть этот прапор подавился бы этими пайками и комами…
– Так, нам сюда! – скомандовал остановку Ылша около двери комнаты. На взгляд Лики дверь, а значит, и комната была совершенно обычной и ничем не отличалась от остальных.
– Может свободную поищем? – неуверенно спросила Лика.
– Нет уже свободных, – ответил Ылша. – Там где не трое, там двое. А кто с кулаками и борзый, тот и один в кубрике устроился. Тем более эту «каюту» я никому не отдам!
– Почему?
– Учи мат.часть! – поднял указательный палец к верху парень. – Видишь загиб коридора? До реорганизации за загибом начиналась общая казарма – ее потом перестроили, разделив на кубрики. А этот был изначально, по проекту станции. Раньше в нем размещался командир секции в чине старшего лейтенанта. Сама понимаешь: офицерский кубрик он и есть офицерский кубрик. В нем даже отдельный туалет предусмотрен. Только сейчас он «свернут»…
Ылша решительно толкнул дверь. За ней взгляду Лики открылась
Кроме мебели в комнате находились трое мерзкого вида мужиков. Они были неопрятно одеты в грязные тряпки.
– О-о-о!.. Малой «давалку» привел! – заорал один из них. – А мы-то уже идти искать хотели!.. Лика в ужасе попятилась.
– Куда! Стоять блять!.. – к распахнутой двери бросились сразу двое. Но пройти мимо Ылши они не смогли: парень опять достал свой «нейротик» и девушка смогла воочию убедиться в действенности этого устройства. Оба мужика покатились по полу как кегли в старомодном кегельбане, где Лика однажды была. Тела людей причудливо дергались и подрагивали.
– На кого прыгаете «обсосы»?! – заорал Ылша старательно пиная лежащих на полу по самым уязвимым частям тела. Все его удары летели либо в голову, либо в область живота и поясницы. – Лежать, твари!
Третий мужик находившийся в кубрике и радывавшийся приходу Лики теперь забился в дальний угол и закрыл голову руками. До него парень еще даже не дотронулся, но бывший бродяга, а теперь курсант УКРа, узнал взгляд и повадки: так на него не раз глядели уличные сквады малолеток. Хуже которых никого не было – стая подростков вполне могла насмерть забить любого подвернувшегося под руку. Так что почувствовавший было «волю» мужик сейчас сжимался, закрывая голову, и матерился. От «улицы» не сбежишь, «улица» везде достанет!
– Эй, крикун! Че зашхерился?! – окликнул Ылша последнего «противника». – Метнулся ко мне!
«Крикун» решил не искушать судьбу: двое его знакомцев-приятелей скорчившихся на полу уже не шевелились.
– Чего изволите? – подобострастно спросил бродяга, глядя снизу вверх на подростка. Сквадовцы его «родной» улицы любили подобное обращение.
– Н-на! – Ылша со всей силы пнул полусогнутого мужика в лицо, стараясь попасть усильным носком «шкраба» комбеза в челюсть. – С «крысами» и гопотой так говорить будешь! – объяснил он наказание.
– Живой? Тогда слушай сюда, – скомандовал парень держащемуся за разбитую морду «обсосу». – Этих кренделей оттащишь в общий коридор. Попросишь там кого, помочь…
– М-мы… – промычал «крикун» в ответ на приказ не отнимая рук от лица.
– Че, говорить не можешь? – с издевкой спросил Ылша. – Точно «крикун»!.. Ладно, мобилизую тебе в помощь кого… Но этих при сам! Работай!
Лика наблюдала за расправой от противоположной от двери стены коридора. Если вначале ей было просто страшно, то к концу даже немного жаль этих людей. Она, в силу воспитания, прикинула на себя подобное обращение, и ей стало зябко.
– Чего дрожишь и морщишься? – спросил вышедший из комнаты парень. – Жалко их? А ты представь, что б они с тобой сделали, приди ты одна? Или если бы поймали в каком тупичке? А? Так что не жалей этих уродов! Если кто в будущем будет на тебя хайло разевать сразу меня зови – быстро заткну!
Ылша улыбнулся показывая глазами на Крикуна: тот явно прислушивался к разговору, вытаскивая приятелей из кубрика. Девушка поняла, что последняя фраза была сказана не столько для нее, сколько для второго «слушателя».