Восхождение Примарха 4
Шрифт:
— Слушаюсь, — ответил Гнедой и отключился.
Проснувшись утром, я первым делом забил в поисковике описание герба, увиденного мною во сне. Вот почему-то ни разу не сомневался, что именно такой найдётся. И действительно. Три белых клыка на красном фоне, опоясанные драконом. Подобный герб в разных вариациях принадлежал роду Батори. Возможно, я даже что-то слышал о нём, но вспомнить сейчас ничего не мог.
А дальше на меня посыпалось всё, что только могло. Как из рога изобилия.
Сначала пришло сообщение от Никифора Владимировича.
«Раз уж ты воскрес,
«Как чувствовал», — подумал я, вспоминая, что буквально вчера разговаривал на эту тему с Михалычем. Я сунул руку в карман пиджака и нащупал бумагу с выкладками по заводу. Ну хорошо, тут меня не подловишь.
Затем написал дед, чтобы я ему перезвонил.
— Привет, — сказал я, когда он взял трубку. — Что-то надумал за ночь?
— Конечно, — уставшим голосом, словно и не ложился, ответил Державин-старший. — Сегодня поеду, проконтролирую, как там с ремонтом моего небоскрёба. Присоединишься?
— А ты прямо сейчас едешь? — спросил я, одновременно пытаясь распланировать свой день.
— Нет, — задумчиво проговорил дед. — Наверное, всё-таки попозже.
— Хорошо, — ответил я. — Потому что сейчас мне надо срочно в академию, где необходимо сдать практику по заводу.
— Эх, молодость, энергия, — загадочно проговорил Игорь Всеволодович, которого лично я в отсутствии энергии заподозрить вообще не мог, и отключился.
Я же собрался и поехал в академию. Там меня уже ждали.
Кропоткин стоял у входа, переминаясь с ноги на ногу. День выдался морозным и солнечным. Но Фёдору, одетому в одно тоненькое пальтишко, это, кажется, нравилось не слишком.
— В-вот-т, — стуча зубами он протянул мне достаточно увесистую папку с тетрадями, исписанными вручную. — Д-дед-довы д-дневн-ники.
— Пойдём скорее внутрь, — я распахнул дверь, пропуская замёрзшего друга. — А чего ты в аудитории-то мне не отдал.
— Отец дал под страхом отлучения от рода, — шепнул мне на ухо Фёдор. — Сначала вообще упёрся и ни в какую не хотел давать. Но я ему сказал, что это для тебя, и он сразу же смягчился. Но всё равно, строго-настрого приказал больше никому не показывать и через неделю вернуть.
— Хорошо, без проблем, — ответил я, убирая папку за пазуху. — Я постараюсь побыстрее. Мне и самому, как ты понимаешь, надо.
— Ага, — кивнул Кропоткин, начавший отогреваться в тепле здания. — Только ты учти, если что, отец обещал из меня фамильяра сделать.
— А так разве можно? — задал я вопрос и по лицу Фёдора понял, что сморозил полнейшую глупость.
Поэтому мы оба и расхохотались.
Никифор начал занятие прям с меня.
— Дорогие ученики, — чуть ли не торжественно проговорил он, — сегодня я попросил Никиту Александровича всё-таки сдать практическое задание по заводу, находящемуся у него в управлении. Ну, Державин, вам слово.
Я вышел к преподавательскому столу и обернулся к аудитории. Непривычно было держать тут речь, но я быстро переключился на информацию по заводу.
Для начала я описал всё, что предполагалось в теории. То есть рабочий завод, где, возможно, нужно внедрить некоторые инновации и мотивационную программу. Затем я упомянул, что предприятие, мягко говоря, не соответствовало моим ожиданиям и потребовало гораздо больших вливаний, нежели
— Да, внедрение разработанной мною программы, — говорил я поглядывая на Палочника, так как мне было интересно, как он реагирует на мой доклад, — привело к значительным тратам. Как, собственно, и глубокая модернизация технологического процесса. Взамен многих станков я заказал принципиально новое оборудование. А три конвейера были мною заменены полностью.
И вот таким образом я касался основных вех, в которых мною была проведена работа. Упомянул я и набор персонала, и мотивацию вернуться квалифицированные кадры и так далее, и тому подобное.
— Таким образом, — подвёл я промежуточный итог, — вложения в предприятия оказались значительно больше тех, что были рассчитаны в теории. Однако, практически сразу завод принялся выпускать востребованную продукцию. Плюс к этому остальные позитивные изменения на предприятии подняли его рыночную стоимость практически втрое. Это помогло избежать сильной просадки по финансам и покрыло вложения на кадровую и социальную политику. Но чудес не бывает, и на данный момент затраты ещё не отбились. Отдельно мне бы хотелось отметить влияние человеческого фактора.
— Что, Никита Александрович, — подмигнул мне Никифор Владимирович, — решили, значит, все свои проблемы на человеческий фактор списать?
— Отнюдь, — возразил я, на каблуках повернувшись к преподавателю. — С точностью до наоборот. Дело в том, что при первом посещении завода я наткнулся на одного пожилого человека, который раньше был начальником цеха, а на пенсии устроился подрабатывать сторожем. Если бы не его знания, умения, знакомства, личные качества и отношение к заводу, восстановление предприятия заняло бы куда больше времени, денег и сил. Получилось, что наличие одного-единственного нужного человека сэкономило мне уйму всего и избавило от массы головной боли. Таким образом, я сделал вывод, что налаживание личного контакта с рабочими и выстраивание доверительной атмосферы благотворно влияет на функционирование предприятия в целом. А человеческий фактор в моём случае сработал исключительно в положительном ключе.
— Браво! — уважительно кивнув, сказал Никифор Владимирович и зааплодировал мне.
Это подхватили остальные одногруппники и устроили мне самые настоящие овации минуты на полторы.
А я вспоминал, как говорил принцессе, что теперь работаю на заводе и из-за этого мы не можем быть вместе. Тёплая улыбка тронула мои губы.
Понятно, что практику после такой реакции мне зачли.
— Молоток, — сказал Кропоткин, хлопнув меня по плечу, когда я садился на своё место. — Свою практику буду проходить, устроюсь к тебе на завод.
— Кем? — усмехнулся я, доставая конспекты.
— Ну у тебя сторожа быстрее всего по карьерной лестнице поднимаются, — подмигнул мне Фёдор. — Так что вот им.
Катерина, выглядевшая после вчерашнего немного растерянной, включилась в наш диалог и засмеялась, закрыв рот ладонью.
— Так, господа, — Палочник посмотрел на нас. — Соблюдайте, пожалуйста, тишину. Или у вас остались какие-либо вопросы?
И тут я подумал, что вопросы у меня действительно остались, и поднял руку.
— Да, Никита Александрович, — он кивнул мне, чтобы я говорил.