Восхождение Примарха 4
Шрифт:
— Даже не знаю, как тебе сказать, — начал я, притворно смущаясь. — Но дело в том, что я не такой, как все. Я из этих… — и специально подвесил театральную паузу.
— Из каких ещё этих? — спросил дед, приподняв бровь. — С роду у нас не бывало…
— Из эфирников, — поспешил я закончить свою мысль, пока шутка не зашла слишком далеко.
— А-а, — по ехидному выражению лица Державина-старшего я видел, что он тоже дурачится. — А я уж думал маг-астролог. Перевоспитывать собрался, — но улыбка быстро сошла с его лица. — А то, что ты — эфирник,
— Да всё тогда же, — я развёл руками, как бы говоря, что ничего нового в этом мире не произошло. — Во время клинической смерти после контакта с красными труселями.
— Ах, те, — грустно хохотнул дед. — Моя до сих пор со мной из-за них не разговаривает, сколько бы я ни пытался доказать, что они не мои… в смысле не какой-то моей любовницы, всё впустую.
В своём воображении я увидел красные трусы, как огромный камень, упавший с неба в океан. И вот его уже давно нет на поверхности, но волны будут расходится ещё долго. И кто-то, увидев их, даже не будет знать, чем они вызваны. Хотя эти волны повлияют и на его жизнь. А сколько в жизни каждого мага таких красных труселей? Жуть.
— Извини, не хотел, — проговорил я и поднял бокал. — Но я вижу, ты не сильно удивлён.
— Ну, знаешь ли, — Державин-старший развёл руками. — После всего-то, что я видел? Там с одним Разумовским понятно было, что не пусканием ветров ты его укокошил. Про остальное я уж молчу.
— То есть подозревал ты меня давно, — решил зачем-то уточнить я, хотя это и так было ясно. — Но искал подтверждение, да?
— Никит, — дед нацепил на лицо снисходительную улыбку, просвечивающую сквозь бороду, — я уже давно на этом свете живу. И вижу чуть больше, чем люди хотят показать. Один факт того, что при дворе у нас готовятся изменения в законодательстве в части вывода из-под удара магов эфира, говорит о многом.
— Даже так? — я был впечатлён, потому что даже не надеялся, что в этом направлении будут сдвиги. — А вот это даже для меня новость.
— Вот видишь, как полезно иногда иметь деда министра, — усмехнулся дед. — Там сейчас такая подковёрная борьба идёт, ты даже не представляешь. Как пауки в банке, — ляпнул дед, но тут же спохватился и поднял руки ладонями вперёд. — Прошу прощения у твоего фамильяра.
— Да ничего, он тебе уже целый выводок родственников в постель послал, — ответил я, вставая с кресла, после чего прошёлся взад-вперёд по комнате, попутно поставив бокал на стол.
— С вами теперь глаз да глаз, — прищурился Игорь Всеволодович. — Так вот, император настроен очень твёрдо на изменение законодательства. Но кое-кто из абсолютов смириться с этим не может. Назревает самый натуральный государственный переворот. К счастью, имена все известны, так что ждём арестов. А, может быть, даже казней.
— Ничего себе, — я только сейчас понял, какой пласт внутренней политики шевельнул простым желанием защитить близких мне людей. — И ведь это всё просто так не успокоится.
— Нет
— А ты, я смотрю, совсем не против того, чтобы эфирники вновь стали частью нашей империи, — проговорил я, задумчиво глядя в окно.
Я чувствовал завихрение над нами и то, как оно добавляет мне сил. Но также я чувствовал и фамильяра, который тоже вливал в меня силы. И эфирное сердце, занимающееся в часы покоя тем же самым, но на своём уровне.
— У меня были сомнения, — честно признался дед, после чего выпил глоток янтарной жидкости. — Всё-таки изменение законодательства — дело серьёзное. Тут недостаточно просто какого-то там прецедента. Но потом я сопоставил между собой некоторые факты. Часть из которых касалась тебя и твоей дружбы, назовём это так, с принцессой. Стало быть, изменения эти готовятся, чтобы ввести в правовое поле тебя. А, значит, в пользу нашего рода. С чего бы я должен быть против?
— Хорошо, коли так, — ответил я. — И поменьше бы потрясений.
Вот только я почему-то не верил в то, что это возможно. Не, изменение законодательства, тут, скорее всего, всё получится. А вот в отсутствие потрясений.
Вспомнились слова Магнуса перед тем, как он переместился куда-то ещё: «Ты не сдохни». Буду стараться, Магнус, буду стараться. Кстати, что-то подсказывало мне, что за всеми этими шевелениями императора тоже стоит наш загадочный пришлый маг.
Поговорив с дедом на отвлечённые темы, я решил, что мне пора домой. У меня лежали дневники Петра Кропоткина, требовавшие моего пристального внимания.
— Я домой, — сказал я деду. — Ты как? Со мной, или ещё тут побудешь?
Его вид прямо говорил о том, что он никуда не собирается.
— Ты знаешь, — ответил мне Державин-старший. — Давно я в своём месте силы не был. Мне нужно подзарядиться. Так что поезжай. А я, скорей всего, завтра вернусь.
Мы простились, и я спустился на стоянку. Сел в машину и распорядился везти меня домой. В этот момент раздалась трель телефона.
Звонила принцесса. Странно, она никогда не звонит без предварительного сообщения.
Буквально за десять минут до этого состоялся другой телефонный разговор. Император, обеспокоенный приходящими к нему новостями, позвонил дочери.
— Привет, моя хорошая, как у вас дела? — спросил он голосом слегка торопливым, говорящим о том, что сделал он это для проформы.
— Да ничего, — ответила Варвара. — Работаем с Валей на заводе, внедряем Державинскую социальную программу. Всё хорошо. Давно я так не отдыхала.
— Ну-у… если для тебя работа на заводе — отдых, то даже не знаю… Что за сатрап тебя до такого довёл? — Ярослав Иванович всегда пытался шутить с дочерью, но получалось у него обычно из рук вон плохо.