Восхождение самозваного принца
Шрифт:
Бывший монах стал быстро приближаться к огню, даже не пытаясь идти крадучись. Вскоре он увидел место, где расположилась Садья. Он подошел и остановился прямо перед изумленной женщиной. Их разделял только костер.
Садья вскочила на ноги, загородившись лютней и испуганно озираясь по сторонам. Де'Уннеро думал, что она бросится бежать. Но нет; похоже, певица быстро смирилась с этим ударом судьбы. Она опустила лютню и даже сумела изобразить на лице растерянную улыбку.
— Никогда бы не поверила, что ты окажешься таким
— Дело не в упрямстве и не в желании преследовать, — признался Де'Уннеро. — Я совершенно случайно натолкнулся на тебя. Мне просто повезло.
— Кому повезло, а кому и нет, — заметила женщина.
Де'Уннеро неопределенно пожал плечами.
— Я сочиняю новую песню, — немного помолчав, сообщила Садья. — Хочешь знать, как я ее назвала? «Баллада о храбром Де'Уннеро».
Бывший монах даже подпрыгнул от неожиданности.
— Не отрицай, ведь это твое настоящее имя, — продолжала певица. — Хотя мне почему-то думалось, что ты намного старше.
Удивленный, он не сводил с нее глаз. Садья звонко и переливчато рассмеялась.
— Я ничуть не сомневаюсь, что ты и есть Де'Уннеро! Все движения выдают в тебе абеликанского монаха. Бывшего абеликанского монаха.
— На свете много бывших абеликанских монахов, — только и смог выдавить из себя Де'Уннеро.
— А сколько из них умеют превращаться в тигра? — невинным тоном осведомилась женщина.
Она улыбалась искренне и непринужденно. Вот тебе и глупенькая певичка!
Де'Уннеро угрожающе прищурился; ему хотелось согнать с лица женщины эту самодовольную улыбку.
— Помнишь слухи о странной гибели барона Рошфора Бильдборо? — спросила Садья. — Они были связаны с епископом Маркало Де'Уннеро.
— У тебя слишком богатая фантазия.
— Таково уж мое ремесло, — отозвалась певица. — Я собираю сказания, облагораживаю их и вновь пускаю в мир. Но если слухи верны, то легенда о Маркало Де'Уннеро почти не потребует приукрашиваний.
— Эти слухи верны, — признался бывший монах.
— Вряд ли они все тебе известны, — возразила Садья.
— В любом из них достаточно такой правды, что ложь становится просто бессмысленной, — произнес Де'Уннеро.
— Так значит, ты — тот самый Маркало Де'Уннеро, оставшийся в живых вопреки всем усилиям вдовы Элбрайна Виндона?
— Которую сделал вдовой именно я, — сказал Де'Уннеро.
Увидев, как Садья удивленно вскинула свои тонкие брови, он добавил:
— Да, это я, Маркало Де'Уннеро, убил Полуночника, да будет проклято его имя.
Певица покачала головой, ошеломленная признанием. Она едва верила своим ушам.
— Но зачем ты мне об этом рассказываешь?
— А почему я должен молчать? — вопросом ответил ей Де'Уннеро. — Все эти годы мне приходилось скрывать свое настоящее имя и историю моей жизни. Чем я рискую, сказав тебе об этом?
— Значит, ты намерен убить меня, —
— А помнишь, как твои дружки обошлись со мной? Скажи, какие после этого у меня основания оставлять тебя в живых? — спросил бывший монах.
Певица пожала плечами.
— Убив меня, ты опять останешься один, — заметила она.
— Это произойдет, даже если я и сохраню тебе жизнь, — возразил Де'Уннеро. — Ты собственными глазами видела зверя, в которого я обернулся.
Садья снова замолчала, что-то обдумывая.
— Значит, рассказ о твоем последнем сражении с Джилсепони Виндон — правда, — произнесла наконец она. — Говорят, Джилсепони выманила из тебя тигра, показав твою истинную суть жителям Палмариса, герцогу Тетрафелю и его солдатам. А потом она прогнала тебя из города.
— Выманила или я позволил ей выманить? — небрежно передернув плечами, спросил Де'Уннеро, изо всех сил стараясь показать, что его эти слова нисколько не задевают.
Он понял, что перестарался, ибо лицо Садьи вспыхнуло. Она поняла!
— Так я жду оснований, руководствуясь которыми, как ты считаешь, я мог бы оставить тебя в живых, — холодно напомнил бывший монах.
Садья пристально взглянула на него.
— Судьба не обделила меня различными талантами, — сказала она, кивнув на лютню. В ее голосе ясно слышались нотки откровенной плотской страсти.
Теперь настал черед Де'Уннеро рассмеяться ее словам.
— Ты никак предлагаешь мне свое общество? — поинтересовался он. — И это после того, как ты увидела другую сторону моей натуры?
Женщина усмехнулась.
— Быть может, мне нравится жить на гребне опасности.
— Бедная, глупая маленькая певичка, тебе просто невдомек, что тигр способен вырываться наружу, когда сам того пожелает, — сообщил ей бывший монах. — А этот зверь не отличает друга от врага — только утреннее пиршество от вечернего.
— Великолепно, — совершенно спокойно произнесла Садья. — Просто дух замирает.
Подняв лютню, она добавила:
— Да будет тебе известно, Маркало Де'Уннеро, что у меня есть и другие способности кроме умения играть и петь. Я кое-что смыслю в магии. Быть может, я смогу тебе помочь.
— Но если ты заблуждаешься, платой за ошибку станет твоя жизнь, — напомнил ей Де'Уннеро.
— Ты все равно намеревался ее отнять — так почему бы не попробовать? — спросила Садья.
Что ж, по-своему она была права. Шайка, в которую входила эта женщина, пыталась его убить. Неудивительно, что теперь он желает отомстить ей, как прежде уже отомстил ее сообщникам. «Но нужна ли мне эта месть?» — спросил себя Де'Уннеро. Сказать по правде, он не питал никакой ненависти к миловидной певице. Насколько легче стало ему от одного только звука голоса другого человека. Он осознал, что у него нет намерений убивать Садью.