Восхождение
Шрифт:
Добравшись до подножия лестницы, Ларкин подумал: «Надо бы прямо сейчас запустить часовой механизм. Не стоит откладывать на потом; я не хочу, чтобы ее у меня отобрали и обезвредили». Опустившись на колени, он стал молиться, одновременно устанавливая таймер на самый короткий промежуток. Чтобы добраться отсюда до зоны реактора, требовалось всего две минуты – не больше. Ларкин был неплохим бегуном, а кроме того, уже несколько ночей ему не приходилось вставать коленями на
Он представил себе взрыв. Это будет очень красиво и приятно Духу Судьбы. Возясь с таймером, Ларкин негромко напевал псалом. Там преобладали слова вроде «бичевать» и «искоренять». Когда он закончил, таймер исправно затикал.
Тогда он встал и протянул руку к отпускному рычагу. Снаружи раздался щелчок, и когда он попытался повернуть рычаг, тот не двинулся с места.
Ларкин забарабанил по рычагу, но проклятая штуковина даже не шевельнулась. «Они меня заперли, – подумал он, все еще в это не веря и бешено стуча по клавишам панели рядом с люком. Та методично отвергала его коды. – Эти сукины дети меня заперли!» Что ему было делать – стучать в дверь, звать на помощь? Теперь все уже знали, что он шпион, так что это было равносильно сдаче. Ларкин взглянул на бомбу. Оставалась минута и тридцать секунд.
«Максимум, что я еще могу сделать, это забрать с собой несколько нечестивых подонков», – разочарованно подумал он. Затем квартирмейстер вздохнул и постучал в дверь.
– Эй! – крикнул он. – Есть там кто-нибудь? Я заперт! Выпустите меня отсюда!
Кроме тревожной сирены, в ответ Ларкин ничего не услышал. Похоже, там никого не было. Тогда он стал дергать за ручку, пинать дверь и орать во всю глотку, стараясь перекричать сирену.
– Эй! Кто-нибудь! Откройте!
Осталось всего пятьдесят секунд, и верхняя губа квартирмейстера покрылась капельками пота.
– Мать твою за ногу! – смачно выругался он, а затем опустился на колени и осмотрел бомбу. Надо было как-то переставить таймер. «Не хочу умирать один», – подумал мокак.
Он нажал на кнопку, которая вроде бы отключала часы. Но таймер продолжал отсчитывать секунды. Их уже оставалось всего тридцать девять.
– Эй! – завопил Ларкин на случай, что кто-то пройдет мимо. – Выпустите меня отсюда! – Затем он попытался вскрыть бомбу, чтобы добраться до источника питания, но это была современная бомба, цельная и неразъемная. А никаких инструментов он с собой не захватил, думая, что они не понадобятся.
«Дух Судьбы, – взмолился мокак, – помоги мне. Не дай мне как последнему идиоту погибнуть».
Найдя какое-то подобие шва, он стал за него цепляться, но вскоре зверски сломал себе ноготь, вскрикнул от
– Итак, все кончено, – грустно сказал Каверс.
– Так точно, сэр, – согласился Редер.
Урон судну был причинен незначительный. Колодцы аварийных лестниц сооружались достаточно капитально, особенно на уровне реактора, так что взрыв лишь вынес дверь и покорежил металл.
А вот Ларкин практически испарился.
– Черт его побери, – выругался по этому поводу Каверс.
– Он потерпел крах, сэр, – сказал Редер.
– Я бы так не сказал, – кисло отозвался капитан. – Я бы скорее сказал, что он был чертовски удачлив. Ему чуть было не удалось расстроить программу использования легких авианосцев.
– И все-таки он провалился, – настаивал на своем Редер. – У мокаков всегда так. Неважно, сколько раз тебе что-то удалось. Они только провалы считают.
– Это псих убил немало славных людей, коммандер. Мне горько это говорить, но я надеюсь, что мерзавец очень страдал.
– Он страшно страдал, сэр. Он был уверен, что прямиком в ад отправляется.
– Хитроумно, – прокомментировала Сара, выслушав рассказ Редера о его плане поимки квартирмейстера.
– Сердечно благодарю, – отозвался Питер. Затем он помолчал, наблюдая за игрой света на ее лице. Стол освещала свеча. «Она ее немного смягчает», – подумал он.
Сара схватила свечу и поднесла ее ближе к себе. Темные тени, которые появились под этим углом, заставили ее казаться вампиршей. Питер рассмеялся. Сара с улыбкой поставила свечу на место.
– Что же все-таки вынудило вас насчет моего приглашения передумать? – спросил он.
Сара огляделась.
– Просто мне у Паттона очень нравится, – ответила она.
– Какая жалость. А я было возомнил, что вы решили бывшему пилоту «спида» еще один шанс предоставить. – Питер многозначительно поднял бровь.
– А кто говорит, что вы бывший пилот «спида»? – парировала Сара.
Питер сначала не понял, затем ухмыльнулся. «Я ей нравлюсь! – торжествующе понял он. – Я ей и правда нравлюсь!»
Этого было вполне достаточно, чтобы забыть, что война еще далеко не окончена. Забыть хотя бы на время.