Восковое яблоко
Шрифт:
К сожалению, сделать это было не просто. Я впервые поднялся наверх по главной лестнице и теперь не знал, в какой стороне находится моя комната. Я решил пойти вперед в надежде рано или поздно набрести на знакомое место.
Так и случилось после непродолжительного странствия по второму этажу. Одна из дверей показалась мне знакомой, и когда я ее открыл, за ней, как я и предполагал, оказалась черная лестница. Отсюда я уже знал дорогу. Спустя две минуты, благополучно добравшись до своей комнаты, я лежал на кровати, радуясь физическому ощущению покоя во всем теле.
Не могу
Через пять минут я уже спал.
Глава 3
В первый раз я встретился с доктором Фредериком Камероном в среду 18 июня, за пять дней до приезда в “Мидуэй”. Стоял приятный солнечный денек, не такой жаркий и душный, какие обычно бывают в середине лета. Утром я провел три часа, неторопливо укладывая один кирпич за другим. Кейт впервые упомянула о Камероне за обедом:
– Митч, сегодня во второй половине дня с тобой приедет повидаться один человек.
Я подозрительно посмотрел на жену. Она никак не может избавиться от желания вернуть меня к активной жизни, и мне постоянно приходится быть начеку.
– Какой человек?
– Он хочет, чтобы ты поработал на него, Митч, – быстро заговорила она, не давая мне вставить никакого замечания. – Его послал к тебе Марти Кенджелберг. Тебе это по силам, а деньги нам не помешают.
Марти Кенгельберг – мой друг, с давних, счастливых времен. За два года, прошедшие с тех пор, как меня вышибли из полиции, я дважды неохотно соглашался взяться за работу, подходящую для бывшего полицейского – полицейского, которого вышвырнули не за взятку, а за нарушение долга, – и брался я за нее главным образом потому, что семья нуждалась в деньгах. Марти уже дважды или трижды приезжал ко мне с советом подать заявление на получение лицензии частного детектива. Он не понимает, что я оставил позади нечто большее, чем просто нью-йоркское управление полиции. А Кейт понимает, но хочет вернуть меня обратно.
Итак, Марти и Кейт объединились, пытаясь навязать мне какую-то новую работу: Марти по старой дружбе и к тому же ошибочно полагая, что на самом-то деле я хочу работать, а Кейт – в надежде на то, что работа отвлечет меня от моих мыслей, произойдет волшебное исцеление и болезненные, парализующие мою волю воспоминания исчезнут раз и навсегда. Конечно, этого не случится. Отчасти потому, что мозг устроен не так, а отчасти потому, что я не считаю, что имею право не чувствовать себя виновным.
Тем не менее с этим человеком мне придется побеседовать.
– Он будет здесь в два, – сказала Кейт. – Я обещала, что ты его выслушаешь, но предупредила, что можешь и отказать.
– Сегодня чудесный день. После обеда я собирался снова заняться стеной.
– Он
Вот так я и познакомился с доктором Фредериком Камероном. Он приехал к нам в два часа дня. Узнав, что он психиатр, я разозлился и почувствовал себя преданным, так как думал, что на самом деле никакой работы нет и Кейт просто решила прибегнуть к врачебной помощи, усыпив мою бдительность.
Но это оказалось не так. У доктора Камерона были свои проблемы, и ни одна из моих проблем его не интересовала.
Он совершенно не соответствовал моим представлениям о том, как должен выглядеть психиатр. Серый костюм, галстук спокойной расцветки, строгое упитанное лицо, редеющие и седеющие волосы – от всего этого создавалось впечатление, что перед вами член престижного клуба для бизнесменов, а не основатель такого заведения, как “Мидуэй”.
– “Мидуэй”, – рассказывал доктор Камерон, – это реабилитационный центр для бывших пациентов психиатрических лечебниц. Вы что-нибудь знаете о концепции реабилитационных домов?
Я не знал, поэтому он пояснил:
– Реабилитационные дома предназначены для людей, которые возвращаются в общество, но не могут или не хотят сразу сделать решающий шаг. Существуют реабилитационные дома для бывших наркоманов, бывших заключенных, я даже слышал, что где-то во Флориде есть такой дом для бывших священников. Идея состоит в том, что постояльцы реабилитационного дома могут приезжать и уезжать, когда захотят, но они находятся под наблюдением специалистов и живут среди людей, которые испытывают похожие проблемы и могут их понять. – Он вынул трубку из бокового кармана пиджака, но не закурил – просто сидел, держа ее в руке. – Идея действительно работает.
Потом он подробно познакомил меня с тем, как устроен “Мидуэй” в финансовом, социальном и лечебном плане. Оказалось, что доктор – основатель и душа этого дома. Он явно гордился своим детищем – на что, вероятно, имел право. Было ясно, что он готов рассказывать о “Мидуэе” весь день, поэтому я в конце концов прервал его вопросом:
– И что же у вас случилось?
Он поморщился, словно не желая, чтобы ему напоминали о змее, забравшемся в его райский сад.
– Кто-то, – с усилием произнес он, – причиняет увечья нашим постояльцам.
– Что же делает этот кто-то?
– Подстраивает несчастные случаи, – ответил он и рассказал о четырех происшествиях и о том, как обнаружилась подпиленная ступенька стремянки и подтвердилось, что балкон был поврежден умышленно.
Когда он закончил свой рассказ, я поинтересовался, не обращался ли он в местную полицию, но он отрицательно покачал головой:
– Нет, мы не обращались в полицию. Нам не хотелось бы придавать этим случаям огласку, вот почему я приехал к вам.
– Было бы разумнее передать это дело полиции, – сказал я. Я еще надеялся, что найду причину отказаться. Однако такого способа не было.