Воскресение Сына Божьего
Шрифт:
Ответ звучал утвердительно: «О, если знать, чего искать». Главный талмудический спор на эту тему (Санхедрин 90–92) дает множество примеров. Там говорится, что Гамалиил II (конец первого века) ссылался на Втор 31:16, где ГОСПОДЬ обещает Моисею, что тот уснет с отцами и восстанет [827] . Саддукеи возражают, что в данном тексте «восстанет» вовсе не Моисей, но его народ, который «восстанет» делать зло (что нам сегодня кажется обоснованным); тот же текст использует современник Гамалиила Иегошуа бен Ханания, а век спустя, Симеон бен Иохай [828] . В том же отрывке Гамалиил повторяет тексты из Пророков и Писаний (Ис 26, что понятно; Песн 7:10 менее понятно для нас, там говорится о людях, чьи уста движутся во сне, что некоторые раввины толковали как сказанное о губах умершего учителя, которые беззвучно шевелятся в могиле, когда кто–либо цитирует его речения) [829] . Но Гамалиил снова возвращается к Второзаконию, теперь к 11:9: поскольку ГОСПОДЬ клянется патриархам, что он даст землю им, а не просто их потомкам, эту клятву можно исполнить, только воскресив их из мертвых [830] . Несколько иная аргументация звучит относительно Числ 18:28 («и будете давать из них возношение ГОСПОДНЕ Аарону священнику»): указание на то, что Аарон в будущем вновь будет
827
О возможной путанице в отношении двух Гамалиилов и о том, может ли речь идти о том Гамалииле, которого Павел в Деяниях Апостолов объявил своим учителем (22:3), см. Cavallin 1974, 185; Neusner 1971, 1.341сл.
828
В. Т. Санхедрин 90b.
829
Ср. В. Т. Йевамот 97а; В. Т. Берахот 31b.
830
В. Т. Санхедрин 90b. Другие учителя в том же отрывке говорят, что Гамалиил цитировал Втор 4:4 («а вы, прилепившиеся к Господу, Богу вашему, живы все доныне»). Исх 6:4 тоже приводится с той же логикой.
831
В. Т. Санхедрин 90b; речение приписывается Иоханану (середина II века). Этот аргумент напоминает Евр 7:9, где Левий отдает десятину Мелхиседеку, прежде чем он (или даже его дед Исаак) был зачат.
Среди самых искусных толкований других разделов Писания мы находим использование Пс 49:4, где Бог «призывает свыше небо и землю, судить народ Свой». Душа умершего, говорит толкователь, теперь на небе, а тело в земле, и для суда Бог призовет их собраться вместе [832] . Это толкование позднейшего происхождения, но оно дает хороший пример прочтения Писания, который был распространен начиная со времени фарисеев и далее. Та же тема воссоединения души и тела для суда появляется в притче Равви Иуды в Санхедрин 91а–b, где человек уподобляется двум людям, которые работают вместе (хромой на плечах у слепого, чтобы воровать инжир). Один не может обойтись без другого, как душа и тело по отдельности не могут ответственно действовать; но Бог воссоединит их вновь и будет судить как единое целое.
832
Сифре Деварим на Втор 32:2; прочие ссылки в Moore 1927–1930, 2.383сл.
Таргумы, хотя опять–таки очень трудно определить дату их создания, дают некоторые яркие указания на то, как были расставлены акценты в общепринятом раввинистическом учении от окончания периода Второго Храма и в эпоху амораев (время между Мишной и Талмудом) [833] . Авторы таргумов ухватились за библейские высказывания о ГОСПОДЕ, который «умерщвляет и оживляет», и постоянно истолковывали эти места как очевидные свидетельства о воскресении [834] . Известная строка из 1 Цар 25:29 («душа господина моего будет завязана в узле жизни у ГОСПОДА Бога твоего, а душу врагов твоих бросит Он как бы пращею»), первая часть которой встречается в различных надгробных надписаниях этого времени, по интерпретации таргума означает, что душа умершего содержится в «сокровищнице» (gnz, как в слове «гениза») грядущего века. Иначе говоря, о душах праведных в промежуточном состоянии или месте до времени воскресения заботятся, тогда как души нечестивых отправлены в геенну или в какое–то подобное отвратительное место [835] . В одном случае Таргум, — как и Павел в двух разных отрывках, — говорит о трубе, которая протрубит, чтобы разбудить умерших [836] . Последний из упомянутых отрывков — один из многих, где воскресение мертвых определенно связывается с возвращением из изгнания.
833
Более полный обзор в Cavallin 1974, 186–192; Puech 1993, 223–242.
834
Таргум Ионатан II на Втор 32:39, Таргум Ионатан на 1 Цар 2:6, Таргум Ионатан на Ис 26:19 (это место прежде всего использует Гамалиил II в В. Т. Санхедрин 90b).
835
Таргум Ионатан на 1 Цар 25:29; см. также Cavallin 1974, 191, п. 2. Ср. Park 2000, 150–154.
836
Таргум Ионатан на Ис 27:12сл.; ср. 1 Кор 15:53, 1 Фес 4:16. См. также Пс Сол 11:1сл., Апокалипсис Авраама 31:1, 4 Ездр 6:23.
Одно из еще более поразительных толкований таргума на текст о «воскресении» относится к Ос 6:2. Если в масоретском тексте написано: «оживит нас через два дня, в третий день восставит нас, и мы будем жить перед лицем Его», — то в таргуме мы читаем: «Он оживит нас для дней утешения, которые грядут; в день воскресения мертвых Он восставит нас, и мы будем жить перед лицем Его». Это один из нескольких иудейских текстов, включая Библию, литературу периода Второго Храма и далее, которые говорят о «третьем дне» как о времени, когда Бог Израиля завершит свой труд спасения и/или воскресения [837] .
837
См. Быт 22:4; 42:18, Исх 15:22; 19:16, Ос 2:16, 4 Цар 20:5, Ион 2:1, 11, Есф 4:16; 5:1, Берейшит Рабба 56:1; 91:7, Эстер Рабба R. 9:2, Мидраш Техиллим на Пс 22:5. Ср. McArthur 1971.
Еще одно удивительное место, где LXX и таргум вносят независимые, но параллельные изменения в библейский текст. В Пс 1:5, где масоретский текст заявляет, что грешники не «устоят» на суде, LXX заявляет, что они не «восстанут вновь» (ouk anastesontai); таргум же интерпретирует это как «не будут оправданы». Параллель между воскресением и оправданием указывает на тот мир мысли, который легко понять читающим апостола Павла.
Наконец, одно из самых резких отрицаний воскресения, которое только можно найти в Ветхом Завете, а именно Иов 14:12–14, в таргуме, как и в LXX, переделано таким образом, как будто там отрицается только будущая жизнь нечестивых, а для воскресения праведных путь открыт, — о чем действительно упоминается в таргуме Иова 19:25–26, хотя этот отрывок, как и его масоретский источник, туманен [838] . Как в основных раввинистических текстах, так и в таргумах мы видим одну и ту же картину: нет сомнения, что они снова и снова интерпретируют Писание в пользу воскресения тела.
838
См. выше с. 167–168 о переводе этого места в LXX.
Раввинистическое понимание воскресения
И это «оживление» не имело ничего общего с нынешним религиозным опытом Израиля. Вся удивительная иудейская литература, посвященная медитации, молитве и мистике, все мощное чувство присутствия Бога Израиля и Его помощи — всего этого нисколько не понимали в том смысле, будто воскресение произошло, но только — что оно произойдет, потому что этот Бог был и Творцом, и Судией. Мудрецы эпохи Иродов и последующего периода видели одной из своих самых главных задач наставлять народ относительно воскресения из мертвых, подразумевая под этим именно такое будущее обновление тела [839] . И предлагая такое наставление, учителя, по–видимому, разработали, в соответствии с другими текстами, утверждающими веру в окончательное воскресение, различные формы описания промежуточного состояния; при этом, даже если они иногда говорили о «душе», они оставались более или менее свободными от платонических представлений о душе как бессмертном элементе всякого человека. Души, ожидающие воскресения в хранилищах, — или даже души, которые пребывают в этот период в руке Божьей, — это нечто иное, чем предсуществующие души из «Федра» Платона и других подобных текстов. К тому времени как раннее христианство ворвалось в ничего не подозревавший мир — и еврейский, и эллинский, — иудейская вера в телесное воскресение проделала свой путь к осмыслению, особенно в сознании читающих Библию на греческом, евреев и в Палестине, и в диаспоре. И когда авторы Нового Завета говорили и о своем воскресении, и о воскресении Иисуса, их слова уже занимали определенное место на карте значений, где, как они полагали, эти слова имеют смысл.
839
См. Urbach 1987, 660, ср. также 628. Признаю свое замешательство по поводу заявления Финкельштайна (Finkelstein 1962 [1938], 158сл.), что по мере того как фарисеи становились более умудренными, они приняли греческую философскую доктрину бессмертия душ, что делало веру в воскресение ненужной. Поскольку Финкельштайн не подтверждает свое утверждение никакими фактами, мы должны его рассматривать как самое большее попытку (подобно попытке Иосифа в первом веке!) сделать фарисеев более приятными для современной публики определенного типа. Как мы все время убеждаемся, вера в будущее воскресение включает в себя своего рода преемственность после смерти, для чего порой употребляется слово «душа», однако это само по себе радикально не меняет онтологических основ нынешнего или будущего существования человека.
5. Воскресение в древнем иудаизме: заключение
Можно было бы сказать куда больше (что может удивить читателя) о представлениях древнего иудаизма, касающихся посмертной участи человека. А Новый Завет дает гораздо больше материала, который тут следовало бы должным образом классифицировать, и мы рассмотрим его в свое время. Вывод, который мы теперь можем сделать, вряд ли вызовет особые возражения, хотя и может показаться сомнительным для тех, кто пишет о воскресении Иисуса, не уделяя достаточного внимания иудейскому контексту — вопреки тому факту, что это та самая среда, в которой звучали слова первых учеников и которая поэтому позволяет лучше понять их язык [840] .
840
Это особенно касается Carnley 1987. И даже Уэдерберн (Wedderburn 1999), по–видимому, не пользуется своими необъятными познаниями по истории религий, рассматривая эту частную тему. Более того, фарисейское прошлое Павла он использует (например, 117, 119, 144, 147) лишь для одной цели — чтобы спросить: «Вы же не думаете, что бывший фарисей Павел может так мыслить?» — и добавить (120сл.), что если воскресение имеет примерно такой смысл, как во Второй книге Маккавейской, уж лучше обойтись без него. Когда он на протяжении двух третей книги говорит, что «для I века… "воскресение" обычно значило, что нечто вернулось к жизни и что это нечто было телом» (147), мы остаемся в недоумении: нас поражает не только слово «обычно», но и то, почему этот момент остается без разъяснения и почему он не влияет на ход дальнейших рассуждений.
Представления иудаизма Второго Храма об участи умерших, и ближайшей, и окончательной, — это широкий диапазон мнений. Конечно, далеко не все иудеи верили в грядущее воскресение. Бытовали и другие представления, и их даже распространяли (вплоть до исчезновения саддукеев и усиления влияния раввинов после 70 года). Но у многих существовали прочные представления о воскресении, которые питались различными отрывками из Библии, пробуждались к жизни новыми условиями существования иудаизма после Плена и находили выражение в самых разнообразных текстах, которые как раз пересекают границу между эпохой Второго Храма и эпохой раввинов [841] .
841
Чрезвычайно странно, вспомнив про последние примерно пятьдесят страниц, прочесть заявление Портер (Porter 1999а, 67сл.) о том, что «в этот период можно найти лишь слабый намек на концепцию телесного воскресения».
Предварительная дефиниция, с которой мы начали, подтверждается. «Воскресение», при всем различии слов, которыми о нем говорили, и повествований, которые его описывали, никогда не было просто указанием на «жизнь после смерти» [842] . Это был один из рассказов об умерших: рассказ, в котором теперешнее состояние тех, кто умер, сменится будущим состоянием, когда они снова станут живыми. Как мы заметили в конце 1–й главы, «воскресение» есть жизнь после «жизни после смерти», вторая из двух стадий в посмертной программе. Воскресение было именно не переопределением или новым описанием смерти, не попыткой дать положительное истолкование тому факту, что дыхание и кровь в теле человека перестали работать, а это ведет к скорому разрушению и разложению, но отменой, или уничтожением, или сокрушением смерти, возвращением к некоей телесной жизни тех, кто уже прошел первую стадию. Все это входит в прочное представление о Боге Израиля как благом Творце материального мира. Это было утверждением того, что отрицал языческий мир, в чем мы могли убедиться в главе 2.
842
Это самая суть проблемы языка, см., например, Carnley 1997, 38, где говорится о «небесном существовании воскресшего Христа». Подобные фразы обязательно заставляют думать (и, вероятно, намеренно), что заявление: «Иисус был воскрешен из мертвых», — это особая форма заявления: «Иисус отправился на небо, когда умер». Основание этому можно найти тут, например, в Carnley 1987, 74сл., 246.