Воскресение Сына Божьего

Райт Томас Николас

Повторим: ничто, кроме воскресения, — как это слово понимали и в античном язычестве, и в иудаизме Второго Храма, — не могло бы оказать такого действия. Более того, ничего, кроме твердой веры в то, что это случилось в данном конкретном случае, не имело бы такого эффекта. Отложим до части V вопрос о том, что мы как историки можем сказать об этой вере; но у нас нет разумных оснований сомневаться, что Павел (или иной автор текста в Рим 1:3–4, если Павел цитирует более древний источник) говорит о событии, в котором тело Иисуса обрело новую жизнь, после того как он умер. В мире Павла не существовало иной вещи, кроме телесного воскресения, которую (а) описывали именно таким языком, что тут употребляется, и которая (б) продемонстрировала бы Павлу, да и всем остальным, что умерший был Мессией, помазанником Бога Израилева. Телесное воскресение Иисуса есть основание Послания к Римлянам, средоточия Доброй вести о владычестве Иисуса, точка опоры для косвенной критики кесаря и источник учения Павла об оправдании и спасении. Павел вернется к этому пункту в 15:12, именно там, где он завершает богословскую аргументацию Послания. Только если мы видим эту связь, о чем речь пойдет ниже, мы постигнем, что Иисус как воскресший Мессия занимает центральное место как в мышлении Павла в целом, так и, в частности, в Послании

к Римлянам.

Павел указывает, как нередко он делал и в других местах, на то, что воскресение было осуществлено Святым Духом. Это еще один из многочисленных элементов этого насыщенного введения, на который Павел будет опираться в своем кульминационном тексте Рим 8.

Первый важный раздел Послания (1:18–3:20) говорит об откровении Божьей правды вопреки всякому злу человека. После краткого введения (1:18–32) Павел кратко набрасывает картину последнего Суда, где, в соответствии с иудейскими представлениями, судьей будет сам Мессия [938] . Эта сцена, наполненная шаблонными элементами, содержит богатое описание (2:6–11) окончательного состояния людей — как спасенных, так и не обретших спасения:

938

Пс 2:7–9, Пс Сол 17–18, Деян 17:31. Когда Павел в 1:32 говорит: «делающие таковое достойны смерти», — он готовит вопрос, на который ответит позже в Послании, об упразднении смерти (см. ниже).

⁶ Он [Бог] воздаст каждому по делам его: ⁷жизнь вечную — ищущим, с постоянством в делании добра, славы и чести и нетления; ⁸ самовольным же и непослушным истине, но покоряющимся неправде — гнев и ярость. ⁹ Скорбь и теснота на душу (psyche) каждого человека, делающего злое: как Иудея, первого, так и Еллина. ¹⁰ Слава же и честь и мир — каждому делающему доброе: как Иудею, первому, так и Еллину. ¹¹ Ибо нет лицеприятия у Бога.

Многие толкователи умаляют значение этого отрывка, словно Павел сказал в нем то, чего не имел в виду, или лишь очертил гипотетическую перспективу. Однако такое толкование необязательно. Перед нами сцена последнего Суда, и нет нужды «защищать» Павла от обвинения, что он вводит идею Суда по земным «делам» [939] . Павел кратко формулирует свои представления о будущем истинного народа Божьего. Народ Божий наследует «жизнь будущего века», или, как обычно переводят zoe aionios, «жизнь вечную»; а это произойдет потому, что христиане через постоянство в добре «ищут славы (doxa), и чести (time), и нетления (aphtharsia)». Последнее слово часто переводят как «бессмертие», по смыслу эти слова пересекаются (обычно это athanasia — «бессмертие»); но в строгом смысле слова aphtharsia означает «негниение», «неспособность к тлению». Павел не думал, что люди уже обладают нетлением в нынешней жизни; а поскольку два эти слова обычно близки по значению, можно с уверенностью сказать, что для Павла и бессмертие не было непременным свойством человека [940] . Когда Павел повторяет этот список в стихе 10, он заменяет «нетление» словом «мир»; он хочет этим сказать не то, что Бог не даст нетления, но то, что и это тоже один из даров грядущего века, предвосхищаемый в нынешней жизни (ср. 5:1), который входит в будущее воздаяния. Таким образом, хотя Павел и не упоминает воскресение, тот факт, что в список даров нового века входит aphtharsia, достаточно ясно показывает, что воскресение имелось в виду; а тот факт, что за «славой» идут «честь и мир», свидетельствует о том, что под «славой» — и тут, и в других местах, — он имеет в виду не столько сияние и светоносность, сколько почетную позицию, ответственность и, возможно, власть. Подробнее мы поговорим об этом далее.

939

См. Wright, «Law»; Romans, 440–43; и, например, Gathercole 2002.

940

Ср. 1 Тим 6:16 (см. ниже, с. 294–295).

Следующий раздел Рим (3:21–4:25) объясняет, как «праведность Бога» — верность Бога Завету с Авраамом — открылась в жизни Иисуса. Через смерть и воскресение Иисуса Бог исполнил обетование (дал Аврааму потомство, состоящее из иудеев и язычников), одновременно победив всеобщий грех. Рим 4 содержит толкование на Быт 15 (текст об обетовании и установлении Завета): Павел находит в Быт 15 акцент на вере Авраама и его потомков, — не дела, не обрезание, не обладание Торой, но веру, которую в целом человечество отвергло (1:18–32); веру в Бога, подателя жизни, «животворящего мертвых и призывающего из небытия в бытие» [941] . Об этом свидетельствует вера Авраама в то, что Бог в силах дать ему ребенка, несмотря на то, что он с его женой Сарой были в «омертвении» (время способности к деторождению у них уже давно прошло):

941

Рим 4:17. Буквально окончание фразы звучит «называющего несуществующие вещи как существующие».

^4:19 И он не изнемог в вере, и посмотрел на свое тело омертвелое (nenekromeпоп — «преданное смерти»), будучи около ста лет от роду, — и на омертвение (nekrosin) утробы Сарры, ²⁰ но не поколебался в обещании Божьем неверием, но был укреплен в вере, воздав славу Богу ²¹ и будучи убеждён, что Он силен и исполнит то, что обещал. ²² Потому и было зачтено ему в праведность.

По–видимому,

такая вера черпает силу в размышлениях о могуществе и обетованиях Бога Творца. Как мы уже видели, это «могущество» у Павла, среди прочего, ассоциируется с воскресением. Именно отказ воздать славу Творцу и признать Его силу открыли дверь идолопоклонству и привели к разложению, бесчестию, деградации и смерти [942] . Одна из целей Павла в данном отрывке — объяснить, почему вера в истинного Бога и Его силу, дающую жизнь, есть знак восстановления человечества. И нет сомнения, что воскресение Иисуса в данном случае мыслится как телесное. Иначе не работает параллель с Авраамом и его «верой в воскресение». Просто взять душу Иисуса в славное бытие на небесах — для этого не нужен особый уникальный акт божественной силы.

942

Рим 1:18–32, особенно 1:20сл.; подробнее у Wright, Romans, 432–436.

Таким образом, зачатие и рождение Исаака предвосхищает воскресение Иисуса, а вера христиан делает их участниками обетования Аврааму в Быт 15:

²³ А что зачтено было ему, написано не ради его одного, ²⁴ но и ради нас, кому будет зачитываться: верующим в Того, Кто воздвиг из мёртвых Иисуса, Владыки нашего, ²⁵ Который предан был из–за согрешений наших и воздвигнут для оправдания нашего.

Стих 25 не так прост, как может показаться. Экзегеты много спорили о том, действительно ли оба придаточных причины (dia плюс аккузатив в обоих случаях) выстроены в точную параллель, и если нет, то почему Павел написал именно так. Предшествующая часть отрывка достаточно ясна, особенно в свете 10:9, где вера в воскресение Иисуса и исповедание его Владыкой — критерий оправдания и спасения. Авраам верил в Бога, который приносит жизнь туда, где есть одна только смерть; также, утверждает Павел, делают и христиане, и таким образом, поскольку мы участвуем в вере Авраама, мы участвуем и в его оправдании. Но стоит ли списывать особенности стиха 25 на неточность истории?

Не стоит. В некоторых других отрывках, когда Павел рядом упоминает про смерть и воскресение Иисуса, также сохраняется некоторое тонкое неравновесие. Особенно это относится к богатым и многогранным «как… так и» в 5:12–21 [943] . И ничто не мешает читать dia с аккузативом как «по причине», с одной стороны, относительно предшествовавшего события (Он был предан по причине наших грехов) и преднамеренного результата, с другой (Он был воздвигнут по причине [замысла Бога относительно] нашего оправдания). Это вызывает вопрос о том, какую специфическую роль играло воскресение Иисуса в подготовке оправдания.

943

Этой мыслью я обязан докладу профессора Морны Хукер, теперь уже опубликованному в Hooker 2002.

Конечно, Павел приписывает такое действие смерти Иисуса (например, в 5:9). Но если мы вдумаемся в 1:3–4, то поймем, что имел в виду апостол. Воскресение Иисуса было оправданием его как Мессии, мессианского «Сына Божья», представителя Израиля, а потому и всего мира [944] . Подобным образом, Божье «оправдание» для всех верующих означает, что Бог объявляет их оправданными, и то, что их грехи прощены. Это можно сравнить с рассуждением в 1 Кор 15:17: если Мессия не был воздвигнут, ваша вера тщетна и вы все еще во грехах ваших. Воскресение показывает, что крест — не просто очередная грязная расправа над потенциальным, но заблудшим Мессией, но спасительное деяние Бога [945] . И когда Бог воздвиг Иисуса из мертвых, это деяние содержало в себе силу оправдания (см. ниже о 5:18). Таким образом, Рим 4 не только показывает, что Павел рассматривал воскресение Иисуса как дарование жизни, победу Бога Творца над смертью: воскресение — часть большого Рассказа, где Бог Завета показывает свою верность, оправдывая всех верующих в него, как Он обещал Аврааму. Более того, этот отрывок кратко объясняет уместность такого оправдания: в отличие от описанных в Рим 1 людей, которые поклоняются идолам и тем самым деградируют в своей человечности, верующие в Бога, подателя жизни, пересотворяются в подлинные человеческие существа. Они, как говорится в Кол 3, обновляются в познании по образу Творца.

944

См. Wright, Climax, гл. 2.

945

См. также 1 Кор 15:56сл., где воскресение есть ответ на проблему смерти, греха и Закона.

(iii) Рим 5–8

Рим 5–8 — один из самых величественных текстов Павла. Этот отрывок состоит из нескольких последовательных аргументов, каждый из которых имеет вводное утверждение, развитие и христологическую кульминацию. При этом рассуждение очерчивает как бы круг: Павел начинает с тезиса, что оправданные верою имеют мир с Богом и радуются в надежде на Его славу (перекличка с 2:6–11), и в конце (8:31–39) возвращается к этому же утверждению, почти как математически доказанному. Смерть и воскресение Иисуса, а также дар Духа, здесь играют ключевую роль как на уровне общей композиции, так и на уровне отдельных деталей. И где–то с 6–й главы вплоть до главы 8 Павел неоднократно создает сознательные аллюзии на характерный для него имплицитный рассказ — рассказ об Исходе [946] . Но сейчас мы не будем отвлекаться на другие темы и сосредоточимся на представлении о воскресении в данном отрывке (особенно в Рим 8), где присутствуют важнейшие рассуждения и по другим основным темам как данного Послания, так и всего Павлова богословия, суммированные в форме восторженного гимна.

946

Подробнее см. Wright, Exodus; Romans, 508–514.