Воскрешенные

Коробкова Анастасия

— Там Галя! — в унисон выдохнула Аля, завопила Валя, подумала я, и мы бросились вниз по лестнице.

— Что, такое впервые? — перекрикивая доносившийся из подвала беспорядочный шум, на бегу спросила я.

У ребят из подручных средств были только форменные кортики, а здесь явно полезнее были бы щиты. Гостей пришлось выталкивать голыми руками.

Вообще, вторжение это какое-то несуразное…

Конечно, возможна такая случайность: например, звери, сбившись в кучу, спасаются от пожара, например, или от охотников, но чтобы ни жить ни быть у них на пути оказался сквозняк? Впрочем, объяснение логичное.

— Да, не припомню

ничего подобного! — ответила Валя.

— Галя, отзовись! — крикнула Аля, и мы остановились, чтобы расслышать ответ.

— …есь я! — довольно бодро донеслось из подвала, и стало тихо.

Почти кубарем мы преодолели последний этаж. В подвал хода не было: ведущая туда деревянная лестница оказалась разрушена. Распластавшись на полу, девочки осторожно заглянули в люк.

— Черт! — громко сказала Галя.

Это слово не считалось слишком грубым ругательством даже по меркам Капитана-Командора, а Галя в нынешней ситуации могла позволить себе и что-нибудь покрепче, тем более, что мы заслонили ей свет, но только она не ругалась. «Фильтруя» сквозь доски перекрытия, я разглядела существо, находившееся с ней в кладовой. Это был черт. С крыльями по типу летучей мыши. Во всяком случае, очень напоминал классические изображения черта с узкой вытянутой мордой, стоящими торчком козлиными ушами, небольшими изогнутыми рожками, узловатыми длинными руками и редкой прозрачной шерстью. Только ноги у него были не козлиные, а, скорее, птичьи. Существо прижалось к стене возле разрушенного шкафа и не сводило с Гали маленьких, целиком черных, глаз. Стоявшая у стены напротив Галя тоже неотрывно наблюдала за ним, наклонившись вперед и уперев ладони в бедра — готовая отразить внезапный удар. Существо, судя по всему, это понимало. Между ними уже состоялся короткий бой, закончившийся для него неожиданно.

Даже не пытаясь рассмотреть эмоции, я видела, что она не испытывает страха. Наоборот, нечаянная возможность подраться жутко ее обрадовала, и я не сомневалась, что именно она прервет эту минуту затишья. Тренировки у террористов, они не проходят бесследно…

То же самое решил Тим, оценивший мизансцену через слуховое окно, и Галин вариант развязки ему не понравился. Возможно, парни и стали доить корову, но своими собственными обязанностями они делиться с девчонками не собирались. Он не был бы собой, если бы позволил ей самостоятельно себя защитить.

Змеей просочившись в слуховое окно и наплевав на трехметровую глубину подвала, Тим нырнул в темноту и приземлился на четвереньки между Галей и пришельцем.

Досматривать я не стала, хотя выражение лиц обоих было многообещающим. Хана черту.

Меня беспокоило оставшееся незамеченным маленькое существо, метнувшееся в лес. Найти его и вернуть на родину до окончания сквозняка я, конечно, не успею, но как бы эта птичка не натворила тут бед…

Я вылетела из замка, проскочив мимо присевших в ужасе Юли и Оли.

Из чужих ни на поле, ни в огороде портала никого уже не было. Из сквозняка по одному выходили парни, у троих я заметила пятна крови на рубахах, а у кого-то была большая рана на голове, но выбрались все, и все держались на ногах.

Кроме Эли. Она сидела на траве, прижимая ладонь к щеке. Уже на бегу, я краем глаза заметила, как Герман присел перед ней на одно колено…

Я вбежала в лес, думая, что со стороны выгляжу до идиотизма глупо.

Не судьба мне покидать это поле с достоинством, что ли?

V

Уже

в лесу я услышала отрывистый резкий крик и пошла на него, раздвигая спутавшиеся с ветками лианы. Но он не повторился, и мне пришлось снова настраивать глаза, чтобы найти в зарослях незваного гостя. Благо, животных на Острове почти не было, и это упрощало задачу.

Как и следовало ожидать, перепуганный зверь, не сумевший сориентироваться в незнакомом месте, влетел в самые тесные кусты, запутался крыльями в лианах и висел в метре от земли, вяло подергиваясь и страдальчески всхлипывая. Это было нечто вроде крылатой ящерицы с короткой шеей и небольшой аккуратной головой с поперечным гребешком и плоским носом, показавшимся мне отдаленно знакомым. Его туловище, гладкое и черное, размером не превосходило мою руку от запястья до локтя; лапы, как задние так и передние, заканчивались длинными когтистыми пальцами и были значительно короче росших из середины спины кожистых крыльев — они никак не могли дотянуться до стеблей, чтобы их выпростать, а морщинистый хвостик беспокойно шевелился.

Заметив его в кустах, я подошла слишком быстро, и несчастный зверь резко дернулся, вскрикнув от боли. Стараясь двигаться плавно, я села так, чтобы наши глаза оказались на одном уровне, и мысленно направила на него холодный обезболивающий поток. Птицеящер внимательно посмотрел мне в глаза и перестал дрожать. Расслабленные задние лапы легко выскользнули из переплетения стеблей, правая передняя спокойно повисла, а левая сильнее вцепилась в ветку, сопротивляясь падению, которое доломало бы крыло.

Внезапное доверие невиданного существа покорило меня, и я забыла об осторожности. Подставив свои колени ему под задние лапы, я начала холодными ладонями выпутывать крылья.

Точно, левое было повреждено: сломались две тоненькие косточки, без труда различимые сквозь кожу, чудом ее не распоровшие.

Какой-то этот зверек странно хрупкий. Может, детеныш?

— Домой ты опоздал, — тихо сказала я. — Если захочешь, я тебя потом отведу. Будем лечиться?

Конечно, я не надеялась на абсолютное понимание, хотя после знакомства со кскривсой Диким Сердцем Из Лесной Чащи от любого незнакомца ожидала проявлений разумности. Существо было явно восприимчиво к эмоциям, и по тону должно было уловить отсутствие опасности.

Оно и уловило: легко пошло мне на руки и прижалось больным местом к груди. Проследив, чтобы косточки сложились правильно, я медленно понесла его к себе домой.

А дома уже поджидала меня моя совесть…

VI

Он стоял посреди комнаты, напротив двери, расставив ноги и сложив на груди руки, одетый в переливающиеся синие брюки и черную кожаную куртку — такие же, как тогда. Он улыбался, и впервые в жизни я видела такую, переполненную ненавистью, источающую муторную злобу, инфернальную улыбку.

Хоть он изменился за прошедшие три года, я сразу его узнала: у моей совести было всего два лика: один — красивый, бронзово-загорелый, с взъерошенными вихрами и разноцветными глазами, а второй — этот — бледный, синеглазый, черноволосый. Красивый лик носил имя Денис, а этот…

— Дарт, — вырвалось из моего горла.

Улыбка исчезла. Осталась только ненависть.

— Дарх! — поправил он, выстрелив собственное имя с таким залпом бешенства, что я вздрогнула.

Давно, бесконечно давно мне не приходилось испытывать страха — и вот…