Воскрешенные
Шрифт:
Я посмотрела на солнце. В детстве мама говорила, что на него нельзя смотреть — от этого заболят глаза. Конечно, тогда же я попробовала посмотреть, и, конечно, глаза заболели. Я ведь во всем верила маме и автоматически, не отдавая себе в этом отчет, испытывала предсказанные ею последствия. Но теперь оказалось, что мои глаза совсем по-другому устроены, и их возможности должны быть гораздо обширнее.
Так, на солнце я могу смотреть без боли, но толку от этого ноль. Вижу маленький яркий диск, и всё.
А
Ого! Небо стало темным, а солнце — красно-фиолетовым с отчетливой желтой короной из красивых петлевидных струй-всполохов. Ух ты!
Наверное, я могу различать цвета, которые люди не видят. Наверное, я их всегда различала, только не понимала этого.
Ночью я решила продолжить опыты и попытаться рассмотреть звезды, но правильно настроить глаза мне долго не удавалось. Потом, случайно, я абсолютно расслабила глазные мышцы и перенесла внимание в центр собственной головы…
Звездное небо перестало быть темным. Оно расцветилось дымками и сгустками, из которых повыныривали невидимые прежде светила, оно даже зашевелилось! Космос вообще, ни в одной точке, не был черным!
Попробую-ка расслышать звуки!
— Ты не замерзла? — раздалось в этот момент у самого уха.
Это был Виктор. Я вовремя одернула себя, чтобы вернуть глазам нормальный вид и не посмотреть на него неизвестно чем. Бак, на котором я устроилась, слишком хорошо освещался, и Виктор мог бы заметить.
— Нет, на мне теплая одежда, — ответила я.
Я, действительно, надела подарок Командора, который оказался очень удобным и мог сойти за терморегулирующий костюм.
— Ты словно на курорте побывала, — сказал Виктор, излучая доброжелательность и несильное смущение. — Такая красивая…
Ой. Такое мне сказали впервые в жизни. Правда, что ли? Может, Белый в рационализаторском порыве вставил мне в лоб невидимый обаеватель… обаёвыватель?
— Не хочешь изменить привычкам и появляться в форте чаще? У нас теперь бывают интересные гости.
— А Королева? — тут же спросила я.
Это было действительно важно. Она боялась присутствия на Острове Командора, как он считал — из-за его конфронтации с богами, но что, если я тоже — персона нон грата? По чьему велению меня забрал из дома «Мистификатор»?
— Виктор, смени Стаса! — донеслось из темноты, и на бак поднялся Тим.
Виктор, позволив себе лишь намек на кривую ухмылку, ушел.
— Королева вернулась? — повторила я свой важный вопрос.
Тим остановился рядом и оперся о фальшборт.
— Да, через месяц после отлета
Так, он знает про историю с роком… У меня внутри образовался противный комок, но, пересилив себя, я уточнила:
— Разве Командор не скрыл от него свой отлет?
— Скрыл, — кивнул Тим. — Заслал его подальше и поглубже. Потом Королева морочила, сколько смогла, но он ведь слишком умный… Ты исчезла.
Он замолчал и перевел взгляд на тьму. Я почувствовала исходящую от него легкую неприязнь. При том, что Тим относился ко мне в действительности очень хорошо, это означало, что он считает меня в чем-то виноватой. И что же я невольно натворила? До Германа дошло — раз он никак не умирает, хотя Командор покинул Землю, значит, мне удалось-таки избавить его от рока, и он распереживался? Ах, да, по словам соседки, меня летом искал очень обеспокоенный мальчик.
И почему мне его совсем не жаль?
— У тебя серьезно не было возможности дать нам знать, где ты? — мягко-обвиняющим тоном завершил паузу Тим.
Конечно, я не должна была ни перед кем отчитываться (по крайней мере, пока прямо не потребуют отчет), и тон Тима копировал тон взрослого, выговаривающего без спросу ушедшему из дома ребенку: «Конечно, мы за тебя волновались, ты должна об этом подумать».
— Не было, — честно ответила я.
И хватит. Врать не хотелось, а рассказывать правду — выше моих сил. Пусть они все будут хуже ко мне относиться, чем я навсегда их потеряю.
— Верю, — сразу отозвался Тим.
Они с Денисом были друзьями. Он не мог не выпытать у Даниила Егоровича информацию о состоянии Дениса, а от этого уже можно было прийти к определенным заключениям — хотя бы, что мы испытали нечто жуткое. Конечно, про отца Тим не упомянул:
— По интонации Капитана-Командора, когда он осенью переспросил, действительно ли тебя уже год никто не видел, стало ясно: дело крайне плохо.
Мне очень сильно захотелось, чтобы Тим еще что-нибудь рассказал о том, как беспокоился Герман. Мне очень-очень нужно было, чтобы он за меня беспокоился. Нужнее воздуха, уж точно.
Но очередное молчание Тима говорило, что не все так прекрасно. Я ощутила ту же тревогу, какой уколола меня дома Лена. Всё меняется.
— Ася, — глухо произнес он, — когда окажешься на Острове и увидишь что-то… неправильное, пожалуйста, не торопись делать выводы. Просто посмотри немного дольше, чуть-чуть подожди, и всё поймешь. Не позволяй никому воспользоваться этим… неправильным. Такие, как Витька, еще будут, но ты не отвлекайся на них.
— Да что случилось-то? — перебила я, когда количество тревоги в моей крови превысило все допустимые пределы. — Что значит — не отвлекайся? Я не должна разговаривать с парнями?