Воскресные охотники. Юмористические рассказы о похождениях столичных подгородных охотников
Шрифт:
Доктор достал из саквояжа маленький пузырек с мельхиоровой крышечкой, привинчивающейся к горлышку, отвинтил ее, вынул притертую стеклянную пробочку и аккуратно отсчитал из него пять капель в свою рюмку и пять капель в рюмку Петра Михайлыча, сказав:
– Теперь пейте и будьте здоровы.
Они выпили. Доктор стал резать складным ножом на маленькие кусочки бутерброд с телятиной и медленно препровождал эти кусочки себе в рот. Петр Михайлыч икнул после выпитой водки и закусывал грибами.
Появились
– Теперь можно и по второй рюмашечке выпить? – умильно взглянул Петр Михайлыч на доктора.
– Ну, пожалуй, можно и по второй, – согласился доктор. – На охоте две рюмки я себе еще допускаю выпить. Тут усиленное движение… происходит лишнее сгорание материалу. Наливайте.
– Вот и отлично. Очень уж я рад, что наконец-то мне интеллигентный партнер для выпивки нашелся! А то, верите ли, ведь с мужиками и с Амфилотием пил. Со вчерашнего утра я приехал сюда – и охотников ни души. – Со вчерашнего утра приехали и все еще на охоте не были! – воскликнул в удивлении доктор, аккуратно разбивая яйцо и облупливая его сверху.
– Нет, был… – хотел соврать Петр Михайлыч, но остановился, посмотрев на егеря. – То есть на охоте я не был, но ружье пристреливал здесь на огороде.
– Даже и утку домашнюю подстрелили у xoзяйки, – сказал егерь.
– Уж и утку! Не утку, а утенка. Да и не подстрелил я его, а просто он сам подвернулся. Уж ты наврешь тоже! – Цыпленку жизнь прикончили, – продолжал егерь.
– Цыпленку я нарочно. Нужно же было мне что-нибудь на ужин съесть, а заряд второй был, его нужно было выпустить – вот я, чтобы не колоть цыпленка…
– И с утра здесь, в сборном месте, сидите? Ловко! Хорошая охота! – насмешливо проговорил доктор.
– Да ведь скоро-то тоже не соберешься. То одно, то другое… Сначала позавтракал, потом прилег отдохнуть, проснулся – разные подлецы явились: один несет раков, другой – грибов, третий – рыбы… – рассказывал Петр Михайлыч. – То да се… А я люблю не торопясь. Девки пришли, начали песни петь. А тут и ужин. Удовольствие… На чистом воздухе… Ведь вся наша и охота-то из-за моциона и чистого воздуха, а я был все-таки на огороде! Пьем. Рюмка стынет! – крикнул он.
Выпили. Доктор съел два яйца и принялся за раков. Петр Михайлыч совсем уже осовел, говорил заплетающимся языком и тоже сосал раков.
– Вы, Богдан Карлыч, на куропаток? – спросил он доктора.
– Да что попадется…
– Так отправимся вместе. Вот и Амфилотей с нами.
– Гм… А меня вы не подстрелите? – улыбнулся доктор.
– Кто? Я-то? Да я, батюшка, такой стрелок, что белку дробиной в глаз. Вологодский уроженец, да чтобы стрелком не быть!
– Нет, нет. Я
– Я в своем месте, когда молодой был, на медведя хаживал и прямо ему под лопатку, подлецу, под левую лопатку, в сердце – и наповал. Одно только, что вот по выпивной части вы плохой компаньон – ну да наплевать. Едем вместе на куропаток, Богдан Карлыч! Вот Амфилотей укажет нам выводков.
– То есть как это едем?
– А я мужика подрядил, чтоб подвез на подводе к самому месту. Зачем пехтурой мучиться?
– Ну, какая же это охота! Какой же это будет моцион! Нет, нет. Я один. Где выводки? – обратился доктор к егерю.
– В Кувалдинском лесу. Да одному вам, ваше благородие, не отыскать, – дал ответ егерь.
– Вы чего боитесь-то, Карл Богданыч? – спросил Петр Михайлыч. – Я теперь не только на куропаток, а даже на медведя в лучшем виде готов…
– Вижу, вижу, что готовы… – опять улыбнулся доктор.
– Какие пронзительные немецкие улыбки! Еще по рюмочке?
– Нет, довольно. Доем бутерброд – и в путь. Слушайте… Отпустите со мной егеря. Ведь вы все равно не пойдете теперь на охоту.
– Как не пойду? Пойду. Вот только мужик приедет.
– Я здесь, ваше степенство. Пожалуйте… – проговорил мужик Степан, показываясь из-за разросшихся кустов черной смородины. – В один монумент лошадь вашей милости приготовил… Баба говорит: «Поезжай за жердями», а я ей: «Нет, старуха!» Позвольте за это вашу честь со здоровьем поздравить?
– Пей, чертова игрушка!
Петр Михайлыч налил водки себе и мужику.
– Едете, что ли? – спросил его егерь. – Тогда я вам сейчас спинжак, ружье и всю амуницию принесу.
– Конечно еду. Тащи!
Петр Михайлыч попробовал встать из-за стола, но покачнулся и ухватился за стол.
– Какой вы теперь охотник! Вы лучше спать лягте и уж потом… – сказал доктор.
– Белкой дробину в глаз…
– Вот что белкой-то да дробину, так это пожалуй…
– Амфилотей! Что ж ты стал! Тащи амуницию!
– Лучше, Петр Михайлыч, прилечь. Ведь говорил я вам, что с утра не следует много с бутылочкой беседовать, да к тому же еще на старые дрожжи.
– Молчать! Как ты смеешь во мне сомневаться! Дробиной в глаз!..
А между тем на задах огорода раздавались визгливые женские голоса. Из-за кустов выбежал мальчишка Ванюшка.
– Пожалуйте, дяденька, пятиалтынный! Аришку вам и двух других девок привел.
– Ах ты, шельмец, шельмец! А я уж на охоту собрался, – отвечал Петр Михайлыч.
– Да ведь сами же вы приказывали.
– Ну, делать нечего. Надо две-три песни прослушать. Охота не уйдет, Карл Богданыч или Богдан Карлыч!.. Погоди! Прослушаем русские песни прежде, коли ты русское чувство чувствуешь. Докажи, что ты русский хлеб ешь, потому русский немец…