Воскресный папа
Шрифт:
– Спасибо. Но со своими проблемами я разберусь сам.
– Угу. А пока ты разбираешься, Ариша билеты в Танзанию гуглит. – Ринат зевнул и, подняв над головой руки, сладко потянулся. А у меня в горле пересохло. В мгновение стало сухо, как в той пустыне. Я пошевелил языком:
– Что? В какую еще Танзанию?
– А в такую. Она до этого в какой стране работала, не помнишь? Может, ей там предложили возглавить какую-то миссию?
Бесцеремонно вмешиваясь в разговор, зазвонил телефон.
– Да? – просипел я, в безуспешной попытке
– Михаил Ильич, тут нам по скорой хотят товарища навязать, а его в неотложную травму надо… Что делать будем?
– Оформлять в травму, если клиент не наш. Ты что, только на свет родился?
– А в неотложную его не берут.
– Кто не берет?
– Так ведь Арина Германовна... Сказала, это не по их части.
– Ах, не берет она… Сейчас разберемся! – Я сбросил вызов. – Приглянете за малой? Я ненадолго отлучусь.
– Не уверен, что мы справимся, – занервничал Артем.
– Не справитесь – позовете мать на подмогу, – отмахнулся я, с трудом контролируя закипающие внутри чувства. Выскочил в коридор, набросил куртку прямо на домашнюю непрезентабельного вида футболку, которую не удосужился переодеть.
– Смотри, не наломай дров! – крикнул мне вдогонку Ринат. Я сбежал вниз, ощущая, как колотится в груди сердце. Как страх уступает место злости, злость – панике. Как меня подбрасывает и швыряет с одного эмоционального пика на другой. И что я, черт его все дери, уже слишком стар для таких перегрузок.
Билеты, значит, она гуглит! Не удивлюсь, если и уедет, ничего мне не сказав. Самостоятельная, блин… Деловая! Все она успевает, все у нее получается. И дома, и на работе, еще и диссертацию пишет. А я? Как же я?
Влетел в приемник, как в одно место ужаленный.
– Кучер где?!
Еще и фамилия эта… чужая. Как бельмо на глазу. Нет, прав Ринат. Надо жениться. А там уж я настою, чтобы она Орловой стала. Если еще не поздно… Если только не поздно, черт!
– У себя, - растерянно хлопнула глазами молоденькая медсестричка.
– А пациент где?
– Алешин? Так его к вам подняли.
– Ко мне, значит? Ну, это мы еще посмотрим.
Как мне своих пациентов подсовывать…
Отделение Ариши располагалось прямо под моим. Пролетел мимо постовой прямиком к ординаторской. Толкнул дверь. Ариша сидела за столом и что-то там набирала в компьютере. Увидев меня, она удивленно вскинула брови и прижала к сердцу ладонь:
– Что-то случилось?
– Случилось! Ты какого черта перекидываешь на моих спецов свою работу?
– Я? Перекидываю? Ты об Алешине, что ли?
– А то о ком?!
– Ты только из-за этого примчался? – открыла рот.
«Нет! – хотелось мне проорать. – Я примчался сказать, что никуда тебя не отпущу! Никогда… Ни за что. Не в этой жизни! Потому что я без тебя не могу…» Но я смотрел на нее и не мог произнести ни слова.
– Послушай, да там ваш случай. Сто процентов. Просто твой… Татаринцев на ровном месте дел наделал, а
– Мой Татаринцев обосрался?
– Ну, сходи, сам глянь, что он сделал, если мне не веришь, – и вот тут она разозлилась. По-настоящему. Я мог делать все, что угодно, дома, испытывая ее терпение, и она стоически переносила все, но в том, что касается работы… Ариша была непреклонной. Потому что каждый раз она была вынуждена доказывать свою профпригодность. Сначала отцу, потом коллегам-мужчинам. А теперь… выходит, что мне? – Ну, что стоишь? Давай! Иди…
Как я не понял? Ведь это было очевидно! Я осуждал ее отца, а сам?! Разве я хоть раз дал ей понять, как горжусь ею? Нет! Помог ей хоть чем-то? Опять же нет. Разгоняя своих тараканов, я как-то забыл, что у неё их тоже достаточно. За все время, что мы жили вместе, я не сделал ничего из того, что должен был сделать муж для любимой жены. Так что сейчас мне оставалось молиться богу о том, чтобы не было поздно.
– Не пойду, – прошептал я и покачал головой для большей наглядности.
– Не пойдешь? – удивилась Ариша.
– Нет. В конце концов, Татаринцев и впрямь на редкость криворукий. Говорю же – мне не везет с кадрами.
Чувствуя, как внутри дрожит каждый нерв, подошел к ней.
– Ч-что ты делаешь?
– Обнимаю тебя…
– Тебе не кажется, что сейчас для этого не лучшее время?
Мотнул головой. Сгреб ее – тонкую. Прижал к сердцу.
– Ариша, знаешь, я сейчас только понял, что забыл тебе сказать что-то важное.
– Правда?
– Да…
– И что же это?
– Я тебя люблю. Я тебя ужасно люблю. И потому, что это со мной впервые, мне так страшно, что я творю всякие глупости. А ведь на деле я совсем не такой придурок. Просто… я настолько жадничаю, что готов посадить тебя под замок, чтобы ни с кем тобой не делиться, и делаю вид, будто мне все равно на твои достижения, потому что, в противном случае, я банально начну сомневаться, что стою тебя. Но правда заключается в том, что я никем еще в своей жизни так не гордился. И не любил никого. А ты… ты любишь меня хоть немного?
– Иногда мне кажется, что ты умнейший человек из всех, кого я знала, - шепнула Ариша мне в шею, - но иногда… Боже, Мишка, какой ты дурак!
Говоря все это, она скользила ладошками по моим ребрам вверх-вниз, вверх-вниз. Будто огонь разжигая.
– И что это означает? Ты любишь меня? – спросил еще раз, затаив дыхание.
– Люблю. Иначе зачем бы я к тебе переехала?
– Ну, мало ли. Может, впечатлилась тем, насколько я хорош, - Ариша влажно рассмеялась: - Скажешь, нет? Означает ли это, что ты выйдешь за меня замуж? О, нет. Лучше молчи. Это не вопрос, – я даже отстранился и накрыл ее рот ладонью. – Ты выйдешь за меня замуж, - повторил уже без вопросительных ноток. – И возьмешь мою фамилию. Это не обсуждается. А потом мы переедем в Танзанию, раз уже тебе без нее никак.