Воскресный ребёнок
Шрифт:
А вдруг не будет? Должен быть, обязательно. Ведь у нас в школе всегда бывают переменки. Тогда мы бежим во двор и едим бутерброды. Если Улле сделать бутерброд, она сможет с ним побегать тут, в белой комнате, как будто это её школьный двор.
Но чтобы его сделать, нужно пойти на кухню, а там сидит Улла и работает. А я ведь решила ей не мешать. Ну ничего, всё равно сделаю. Я тихо.
Осторожно открываю дверь на кухню. Улла, ничего не замечая, колотит по клавишам пишущей машинки. Быстро-быстро. Мне уже знаком этот отсутствующий взгляд, даже сквозь очки. Я вспоминаю, что в прошлое
Иногда она в очках, иногда нет. Они ей нужны для работы, это понятно. В нашем классе некоторые всегда пишут диктанты в очках. И Улла пишет что-то похожее – вроде сочинения. Я быстро крадусь мимо неё и открываю холодильник. Тут она оборачивается. И спрашивает:
– Голодная?
Я качаю головой. Я просто хочу сделать бутерброд, для неё! Больше Улла ничего не спрашивает, закуривает ещё одну сигарету и продолжает стучать по клавишам.
Я тихо достаю из холодильника масло и колбасу, хлеб лежит на полке – это я ещё раньше заметила, – и делаю бутерброды. Замечательные бутерброды с ливерной колбасой! Как на пикнике в прошлое воскресенье. На этот раз их делаю я. Куски хлеба получаются кривоватыми, резать я умею пока не очень хорошо. Ну да ладно. Всё равно ведь вкусно! Делаю и себе два бутерброда. Когда Улла проголодается, мне наверняка тоже захочется есть.
Я беру бутерброды, на цыпочках выхожу из кухни и тихо закрываю за собой дверь. Возвращаюсь обратно в белую комнату и жду – когда же Улла сделает перерыв. Ждать я умею хорошо. Сажусь на матрас и гляжу в окно. Можно придумать какую-нибудь историю про облака. Как в прошлый раз. Но сегодня никаких облаков нет, просто дождь. Тогда надо придумать историю про дождь! Но придумывать истории я умею не очень хорошо. В школе мы этого ещё не проходили. И Улла меня этому не учила…
Если б она сейчас была рядом, вот было бы хорошо! Я бы к ней прижалась, и мы бы вместе сочинили историю про дождь. Начало пусть придумает Улла, у неё это хорошо получается.
Она скажет:
– Видишь ту большую каплю дождя? Как она прыгает по стеклу? Вот, уже лопнула.
А я скажу:
– Это дождевая мама дождевых капелек. Она лопнула, и её детки-капли остались одни. Теперь их отправят в дождиный интернат. В капледом.
– Наверное, им грустно вот так, без мамы… – огорчится Улла.
– Да ладно, – скажу я, – ничего. Они уже привыкли и играют с другими детками-каплями. А потом вдруг приходит другая большая капля – видишь, как та, что сейчас стукнулась о стекло. Она сползает по нему в капледом, находит себе детку-каплю и берёт её с собой.
И эта большая капля – ты!
Улла спросит:
– А другие дети-капли, которые останутся в капледоме, что с ними будет?
Я отвечу:
– Им придётся играть дальше. Тут уж ничего не поделаешь.
– Я могу взять ещё одну детку-капельку, – скажет Улла. – Вот ту. Она такая худенькая… Это даже и не капелька, а пылинка. Просто кроха какой-то!
Тогда я скажу:
– Нет, я так не хочу! Пусть этот кроха остаётся там, где он есть. В своём капледоме. Я хочу, чтобы мы были только вдвоём.
– Не очень-то это справедливо, – скажет Улла. – Здесь вполне
– Я думаю – нет! – отвечу я решительно. – Не хватит.
И Улла больше ничего не скажет. Но тогда история про дождевые капли закончится… Может, лучше сказать: «Посмотрим…» или «Ещё не сейчас!»
А если и тогда Улла ничего не ответит, я скажу:
– Ну ладно. Я не против. Но только по воскресеньям. А то будет несправедливо.
С этим Улле придётся согласиться. И она скажет…
Звонит телефон. Очень громко. Наверняка это приставучка и надоеда Кристиан. Что делать? Улле нельзя подходить к телефону и говорить с ним, ни в коем случае! Лучше я сама возьму трубку. Только быстрее! Выбегаю из комнаты в коридор и хватаю телефон. Ну перестань же звонить! Он перестаёт.
Но теперь надо что-то сказать, нельзя же просто стоять и держать трубку. Делаю глубокий вдох, а потом быстро и громко говорю:
– Уллу беспокоить нельзя. Улла работает.
И вешаю трубку.
– Что это было? – кричит Улла с кухни. – Не телефон?
– Нет! – кричу я в ответ и краснею. Хорошо, что Улла меня не видит. Я наврала, но ведь для её же пользы!
Улла ничего не говорит, и я ухожу обратно в белую комнату.
Коленки дрожат… Потому что я наврала? Но я просто хотела защитить Уллу, чтобы ей работалось без помех.
А телефон мешал! Вот я с ним и разобралась.
Но радости почему-то нет… Может, я слишком быстро поговорила по телефону? А, ладно! Главное – он больше не звонит. Улла стучит на машинке, а я жду. Жду уже довольно долго… Вот опять звонят, но теперь как-то по-другому. Не так, как телефон. Звонят в дверь, и сразу слышен ещё какой-то звук. Как будто дверь кто-то отпирает. Я прислушиваюсь.
Грабитель? Но он же не будет звонить, ему надо попасть в квартиру тихо. Позвать Уллу или пойти посмотреть самой? И тут слышится голос Уллы.
– Кристиан! – вскрикивает она.
Кристиан?! Так вот какой это грабитель… Вот просто взял и пришёл! Взял и открыл дверь в нашу квартиру!
Как это так? Нечего ему сюда приходить!
Я выхожу в коридор: там стоит Улла, а рядом с ней высоченный мужчина. Он наклоняется и целует Уллу в щёку, я всё ясно вижу. Вот просто взял и поцеловал мою Уллу! А ей это даже нравится. Кажется, она совсем не сердится и отвечает на его поцелуй. Улла целует его в куртку! Потому что до лица ей не достать. Какой же он высоченный, этот приставучка Кристиан! У него борода и очки, такие же, как у Уллы, круглые и дурацкие. Пусть уходит, сейчас же! Он мешает, и вообще… Меня Улла ещё ни разу в куртку не поцеловала!
– Я звонил из телефонной будки, – говорит Кристиан, – но у тебя тут такая охрана, прямо лейб-гвардия! – И смеётся: – Мне захотелось с ней познакомиться!
Я так и знала, что это был Кристиан, это он звонил по телефону. А то, что я взяла трубку и ответила, ни капельки не помогло. Он всё равно пришёл и мешает.
Хочет со мной познакомиться? Ну ладно, можно и познакомиться. Но потом пусть сразу уходит!
Я сглатываю, подхожу к Улле, встаю рядом с ней и быстро говорю:
– Улле надо работать, ей нельзя мешать.