Восьмая горизонталь
Шрифт:
упало в воду, часть висит на ржавой арматуре. Целые эстакады завалены в воду, но перила
и сегменты пешеходного мостика почти уцелели. Вдоль них тянется след нашей ребятни.
Сложно понять детскую логику, всё дальше и дальше загоняют себя вглубь подземной
страны.
Идём по мосту, под нами бурлит река, вода прозрачная как хрусталь, пена
срывается с острых камней, на дне шевелятся длинные водоросли, стайки
полупрозрачных рыбёшек стрелами
С опаской наблюдаем на копошащихся, на отмелях мокриц, они как люди ходят на
задних ногах. В отличие от той, что убили, вместо длинных когтей - рачьи клешни, но не
думаю, что нрав у них иной.
Мост длинный, опасный, на каждом шагу провалы, иной раз каменные плиты
шевелятся под нашим весом, грозя сползти вместе с нами в бурлящую реку, на радость их
обитателям.
На противоположном берегу, в серости раннего утра, нехотя выдвигается город с
башнями, шпилями, высокими заборами и площадями, а вдоль береговой линии тянется, выкрошенная временем, стена. В ней темнеют прорези лестниц, ведущих вверх и, зияют
чёрными провалами зловещие окна, очень вероятно, там убежища многих обитателей
города мёртвых. В подтверждении моих мыслей слабый ветерок доносит вонь падали,
запах мускуса и ... дыма. Неужели дети разожгли костёр?
Минуем последний пролёт моста и оказываемся на его краю, осколки бетона,
вперемешку с острой арматурой, валяются внизу, спуститься нереально - высота не менее
пятнадцати метров, но ребята как-то спустились. Спустя некоторое время Семён выискал
металлический трап на стойке моста, он свисает аккуратно к самой земле. Прерывистые
следы детей слабо сигналят над железными скобами. Я заметил, как только дети
отвлекались на какое-то действие от своих страхов, их энергетические следы затухают, но
внизу их следы вновь сияют как маяки, дети напуганы, может, слышат звуки животных.
По насыпи, скользя и падая на подвижных мелких камнях, мы с трудом
выбираемся к мощной, сложенной из крупных каменных блоков, стене. На этот раз и
Семён чувствует запах костра, тревога мелькает в глазах.
– Думаешь, его Игорь со Светой разожгли?
– Ничего не думаю, но костёр на их пути, может и они, хотя … в последний раз они были в
здании … в любом случае, нам туда.
Соблюдая осторожность, идём вдоль стены. Впереди лестница, а ещё ближе,
провалы окон. Зловоние бьёт по обонянию, даже Семён, менее ощущающий запахи,
морщит нос.
– Издох кто-то?
– Только заметил?
– Воняет чем-то, вроде.
– С моста мучаюсь,- жалуюсь я.
–
– Издержки моего дара.
Напряжение растёт с каждой секундой, всё внимание к чёрным окнам, запах зверя
устойчив и насыщен мускусом, чувствуется, он большой и независимый - один из хозяев
развалин.
А вот и его обед, на поляне истерзанная мокрица, даже броня и клешни изжёваны
мощными челюстями, от неё несёт невыносимым запахом, поэтому, когда обходили
падаль стороной, не сразу заметили ещё одну жертву хищника - мы едва не наступили на
почти полностью обглоданные останки ... человека.
Гл.17
В потрясении замираем над страшной находкой, мысли роятся как осы в гнезде.
Кто это? Кем он был? Но очевидно, уровень этого человека выше, чем тех, с кем
встречались на верхнем этаже. По всей округе разбросаны клочья одежды, ткань плотная, цвета хаки, рядом с изуродованным лицом - защитный шлем с толстым стеклом,
металлический ранец измят когтями зверя, оружие, в чём-то похожее на автомат
Калашникова, беспомощно валяется в пыли.
Над местом трагедии - эмоциональное зарево ярости, и боли этого человека
вперемешку с ужасом детей.
– Он их спас,- смахиваю я слезу.
Семён стоит мрачный, мышцы бугрятся под одеждой, взгляд твёрдый как скала,
ощущение, ещё чуть-чуть и польётся из глаз ртуть.
– Надо похоронить.
С сомнением смотрю на друга, здесь опасно стоять каждую секунду, чего ещё
говорить, если мы начнём возиться с телом.
– Нет,- через силу выдавливаю я,- уходим.
Семён не спорит, но взгляд полон сострадания. Пятясь, уходим к зарослям у реки.
Посматриваю на воду, нет ли с её стороны опасности, но похоже, ракообразные мокрицы
избегают этих мест.
Внезапно до ушей доносится характерный звук лодочного мотора. Мы опешили и
заинтригованные, спешим к реке. Вода парит и стелется полупрозрачной дымкой над её
поверхностью. Рокот моторки всё явственнее вырисовывается в пространстве.
Она выскакивает из пелены тумана как торпеда, чёрная, обтекаемая, броневые
листы закрывают ходовую рубку. Над ней угадывается круглая башня со спаренным
пулемётом.
Не зная, что там за народ, пячусь в заросли, Семён делает то же самое, но
несколько неуклюже, стебли ходят ходуном, моментально вода у наших ног