Восьмая горизонталь
Шрифт:
вырывается огонь.
– Хочу огорчить тебя, мой юный друг, конечно, я молодая женщина, но лишь
относительно своих соплеменников, время у нас иное и возраст в тысячу лет не является
зрелым, а мне, по вашим меркам, чуть более трёхсот. Для вас я, дремучая ведьма,- она
вновь смеётся,- но для своих мужчин, конечно девочка, а вот насчёт ада … он не похож на
картины, что рисуют ваши попы - это нечто другое, и в тысячу раз страшнее.
– Славно ты покопалась в моих мозгах,-
– Ровно на столько, на сколько мне разрешили это сделать. Закрытых зон у тебя
неизмеримо больше, чем открытых окон,- её мысль несколько раздражённая успокаивает
меня.
Семён долго молчит, посматривает, как мы смотрим со жрицей друг на друга,
иногда улыбаемся, иногда хмуримся, он понимает, мы ведём беседу, но любопытство его
просто раздирает, наконец, он не выдерживает:- Простите, что я вмешиваюсь в ваш
разговор. Может, дадите немому вставить слово?
Жрица удивлённо косится на мощного мужчину, перехватывает его мысль,
понимает смысл, ещё больше удивляется, затем проанализировав смысл, догадывается об
истинном значении слов, снисходительно улыбается, звонко лает нечто ободряющее, а я
перевожу фразу пещерной женщины:- Она говорит, ты можешь принять участие в нашей
беседе, только по существу темы и формулируй фразы короче.
– Спасибо мамзель, за снисхождение,- Семён фыркает в кулак.- Так мы идём к вам в
гости?
На это раз жрица напрямую пускает мысль Семёну:- К сожалению, банкет
отменяется, в смысле у людоедов низшей касты. Не будет у них банкета! Я вас не
приглашаю. Великий князь пойдёт!- резко выставила ладонь в моём направлении. Пусть
он убеждает их, что несъедобный.
– Хорошая шутка,- мысленно говорю я.
– Это не шутка,- жрица поджимает губы. Волосы, искрясь, колыхнулись за плечами.
Ведьма, истинная ведьма. С невольным восхищением смотрю на женщину. Она
быть может, не уловила мою мысль, или оставила без внимания, по крайней мере
внезапно становится серьёзной.
– Мы вас проводим до выхода на поверхность,- обводит она притихших ребят огненным
взглядом.
– Свету с Игорем передам Яне и думаю присоединиться к вам,- с упрямством и вызовом
говорит Семён.
– Мысль неверная,- морщится жрица,- но твою храбрость, пусть и глупую, ценю, а вот на
Великом князе знак Высших сил, ему помогут - тебе нет.
– Она права. Ты лучше пошли за Аскольдом, пусть даст группу охотников, и ждите у
лифта. Кстати, подумай, как собрать паутину, из неё можно изготовить сверхпрочную
одежду, щиты, верёвки ...
– Паутина является собственностью моего народа,- жёстко замечает жрица.
–
Жрица смолчала, но весь вид выражает недовольство. Она берёт за руки детей и
смешно разговаривает, вызывая этим, бурный смех у малышни, ведёт к выходу. Я
догадываюсь, она сознательно подыгрывает им, уловив, что их так веселит. В сознание
детей не лезет, осторожничает, боится нарушить какие-то скрытые механизмы детской
психики.
Следуем за ними. У двери она прислушивается к внешним звукам, затем подзывает
Семёна и требует, что бы он осторожно приоткрыл дверь.
Из образовавшейся щели потянуло свежестью и сыростью. Я весь напрягся,
втягиваю в ноздри воздух, запах зверья ощутил, но слабо, они разбрелись кто куда и
находятся на большом расстоянии.
– Можно выходить.
– Пусть он идёт первым,- распоряжается жрица.
– А у нас принято первой пропускать женщину, а так же, предлагать ей сесть, и снимают с
неё одежду,- язвлю я.
– Я тебя не понимаю,- искренне говорит, она и простодушно добавляет,- если его не
съедят, можно выходить и нам.
Семён хмыкает, глаза весело блестят. Он снимает с плеча бластер и проворно
выскальзывает наружу, в тот же час раздаётся рычание, это Семён решает пошутить.
– Дурак,- равнодушно заявляет жрица, закидывая автомат на плечо, но что-то мне
подсказывает, приглянулся ей этот мужчина.
Мы выходим наружу. Почти стемнело. Над рекой раздаются резкие крики
птеродактилей, из корней чахлых деревьев выползают жирные личинки и зажигают
смертоносные огни, гигантские стрекозы нагло шныряют над головами, со стороны реки
слышатся неясные крики рептилий.
– Весело у вас,- вздрагиваю я.
– Да уж лучше, чем наверху.
– А ты была на поверхности?
– Ещё чего! Мне ещё жить хочется. Там от вашего Солнца мясо с костей сходит, а твари
такие, нечета нашим зверюшкам.
– Мне кажется ты, что-то путаешь, это у вас тут игра на выживание.
– Как скажешь, Великий князь,- язвит жрица.
– Не сердись, у каждого своя, правда.
– Делать мне нечего, на глупости обижаться.
– Поговорили.
– Не сердись, у каждого своя правда,- повторяет мою мысль жрица.
В недоумении смотрю на неё. Она глянула на меня и неожиданно весело хохочет.
Семён косится на нас, его свинцовый взгляд больше, чем нужно цепляется за выпуклые