Восьмая горизонталь
Шрифт:
Привычные сталагмиты торчат на пути, словно злобные тролли, под сводами, с резкими
криками, носятся крылатые создания, пахнет сыростью, птичьим помётом и ... будущими
неприятностями.
Скользкая дорога с размаху упирается в стальные прутья. Они торчат из стены как
зубы кашалота. На петлях свисает обычный замок на заклёпках, а сквозь решётки
виднеется извилистый ход.
Грайя выуживает из ранца длинный ключ, замок ностальгически скрипит, дуги
расходятся:-
принципе для тревог нет причин, от их владений огородились решётками. Перепилить они
не в состоянии, тысячи лет пребывают в каменном веке и этим довольны, не хотят
развиваться,- с пренебрежением бросает жрица.
– А вдруг маскируются?- с опаской смотрю в темноту.
– Они слишком примитивны,- жрица фыркает, и смело входит в туннель.
Гулко звучат шаги, липкая влага забирается за шиворот, дети притихли, даже не
шепчутся, боятся страшных дикарей. Я наблюдаю за нашей проводницей, она напряжена, изящные пальцы цепко обхватывают автомат.
– Всё же ты чего-то не договариваешь,- в упор говорю ей.
– Какой ты проницательный,- некрасиво усмехается она.- Не людоедов боюсь, своих, они
для вас пострашнее будут.
– Весело.
– А то!
Туннель неожиданно быстро заканчивается, и мы оказываемся в тесном ущелье.
Кажется, нависающие скалы стремятся сомкнуться между собой, но почему-то на секунду
передумали и дают нам шанс быстрее убраться.
– Там владения дикарей?- указываю на поблёскивающие прутья решёток.
– Да.
– Мы увидим их?
– Вряд ли. Скоро дорога станет шире, если ничего не изменилось, за тем поворотом будет
стоять машина.
– На ходу?- удивляюсь я.
– На колёсах,- снисходительно замечает жрица.
Действительно, сразу за поворотом, у осколков обвалившихся глыб, в ожидании
застыл обычный вездеход - приплюснутая кабина и широкие гусеницы по бокам.
– А ты говорила на колёсах,- подкалываю Грайю, но она даже не реагирует на реплику.
Внутри, вездеход, достаточно уютный: сидения обтянуты кожей, подголовники с
подушками, место водителя оборудовано системой рычагов, без руля. Наверное,
управляется как танк, решаю я.
Малышня в восторге прыгает на мягких сидениях, я прикрикиваю на проказников,
но Грайя разрешает им проказничать.
Семён с удовольствием снимает с плеча боевой топор, с интересом осматривается.
– Меня эти пещеры не перестают восхищать, не удивлюсь, если и самолёты есть,- он
ёрзает на сидении, с трудом подавив в себе желание,
– Это вряд ли,- неуверенно высказываюсь я.
– Пару штук есть,- высокомерно, взметнув роскошной гривой, заявляет жрица.
– У вас своды низкие!- кричу я.
– В главных городах, в высоту до километра - ехидно замечает она. Жрица вновь залазает
мне в мозги, словно себе домой, видит картинки роскошных лайнеров, грустнеет,- по
крайней мере, они у нас тоже летают,- а я понял не самолёты у них, нечто планеров. Но, всё же, для подземного мира это даже слишком.
Грайя уверено отжимает один из рычагов, двигатель довольно урчит и вездеход
резво срывается с места.
Томительно идёт время, вездеход скачет по камням, словно по лунной
поверхности. Пытаюсь расслабиться, но часто подлетаю к потолку, дети визжат в
восторге, им поездка нравится. Семён вцепился в подлокотник, но и его тушу, так же, швыряет в разные стороны. С ностальгией вспоминаю прошлую жизнь, вот так же ездил
по городским дорогам, маневрируя чтоб не влететь в очередную выбоину. Грустно
улыбаюсь, странно, но меня иногда тянет в ту жизнь. Хотя прошлая ли она? А вдруг эти
жизни идут параллельно?
Сильный удар по умной голове отрезвляет и заставляет "шарики" занять
правильное положение. Мысли принимают нужное положение и, с помощью "шариков", плавно поехали.
Вездеход резко тормозит. С беспокойством кручу шеей в разные стороны, вокруг
реальный мир. Грайя напугана, в руках автомат, Семён протискивается к ней, зачем-то
поднимает топор, Игорь и Светлана Аскольдовна присмирели, уже не смеются, смотрю
вперёд - дорогу преграждает скрученная, изломанная, стальная решётка, а сбоку ход в
черноту.
– Людоеды смогли её сломать,- я не спрашиваю, утверждаю.
– Ага. И проехать дальше не получится, всю дорогу перекрыла,- к жрице возвращается
самообладание.- Ничего, мы поедем через их страну! И пусть попробует, кто сунуться, кишки на гусеницы намотаю,- её глаза как раскалённые угли, потревоженные кочергой, разбрасывают яркие искры. А ведь не шутит, точно давить будет, дитя своего мира.
Она долго не сидит, решения принимает быстро, вездеход резко разворачивается и,
как в омут, ныряет во тьму. Ревёт двигатель, гусеницы скребут камень, напряжение
страшное, пальцы до боли сжимают бластеры. Пытаемся, что- либо разглядеть, но за
окнами чёрная пустота, как космос без звёзд, но Грайя видит всё, виртуозно управляет
машиной, ни разу не цепляется за стены. Ожидаю чего угодно в страшном туннеле, но бог
милует, вездеход с победным скрежетом вырывается из темноты и застывает у поля, густо