Восьмая степень свободы. Книга 3. В кармане у Бога
Шрифт:
«Я не готов развязать войну, чтобы в буквальном смысле прибрать к рукам всю планету, – понял Закари, заглянув себе в душу. – Мне хватает той крови, что есть на моих руках. Это кровь моих врагов, и они заслужили свою смерть, вступая в схватку со мной. Но убить тысячи людей, послать на гибель целые страны из-за жажды мирового господства – это слишком! На это я не пойду».
Ради того, чтобы осуществить свою заветную мечту, ему затем придется залить весь мир кровью. Денис Тихомиров, этот чудаковатый русский инженер, в одночасье разбил своей находкой все планы Ноэла. Он откопал в информационной системе «Глобал принт» документы, касающиеся намерений Корпорации развязать войну за
Судя по документам, подготовка к войне уже шла полным ходом. Под удар попадали огромные территории и государства, Корпорация была далека от жалости и понятий гуманизма. За скупыми строками экономических прогнозов и военных планов Ноэлу отчетливо виделись горы трупов, разоренные земли, новые экологические и гуманитарные катастрофы.
«Если я закрою на это глаза и ввяжусь в эти игрища, я навсегда потеряю Сару, – подумал Зак. – Она не простит мне смерть людей, войну, гибель своей родины, разорение стран – это будет конец моей любви».
Он посидел пару минут, пытаясь сосредоточиться и хотя бы о чем-нибудь подумать. В голове было пусто.
«Я не могу потерять Сару», – это было единственное, о чем он сейчас мог думать. Страх остаться без нее, и еще больший страх, что она может его разлюбить, возненавидеть или начать презирать буквально парализовал его на время. Ноэл испугался. Он никогда в жизни так не боялся, как в данную минуту. Он даже забыл, что надо дышать. Когда у Зака все потемнело перед глазами, он очнулся, сбросил оцепенение и жадно хватил ртом воздух. Постарался дышать глубоко и ровно, собираясь с мыслями. Постепенно ему удалось взять себя в руки.
«Чего я так испугался? Сара еще ни о чем даже не знает. И потом, я ведь даже еще не сделал никакого опрометчивого шага. Я еще могу все изменить», – с некоторым облегчением подумал Ноэл.
Он встал с кресла и прошелся из угла в угол, заложив руки за спину. Для человека, чьи грандиозные планы только что бесповоротно рухнули, Зак держался неплохо. Ноэл привык доверять своим инстинктам, и тот факт, что он испугался перспективы потерять Сару, а не провалить свой проект, сказал ему о многом.
«Я действительно люблю ее, и остаться без Сары для меня страшнее, чем остаться без Корпорации. И это главное», – слабая улыбка заиграла на его губах. Решение было принято, и Зак не сомневался, что сделал правильный выбор.
Он коснулся пальцем своей оптической панели, экран загорелся мягким светом. Одно мгновение, и на связи его уже ждет давний друг и соратник, Рон Густаво.
– Зак?
– Привет, Рон, дружище. Сделай одолжение, собери через час всю мою команду, мне надо с ними кое о чем переговорить. Сделаешь?
– Конечно, Зак. Что-то случилось? – обеспокоенно спросил Густаво. – Ты выглядишь растерянным.
– Со мной уже все в порядке, спасибо. Немного расстроился из-за новостей со сводками по лодерам. А в остальном – все в порядке.
– Лады, Зак. Через час все твои люди будут в сборе, я прослежу.
– Спасибо, Рон! Ты мне очень помог.
Ноэл отключился, плюхнулся в кресло, соединил кончики пальцев обеих рук и глубоко задумался. В его голове рождался новый план.
– Вы отдаете себе отчет в том, что мы потерпели полное фиаско в Бразилии? – грозно спросил Леонардо Мостек своего ближайшего соратника и вице-президента «Глобал Принт» Калеба Герча.
Герч был тем человеком в Корпорации, который отвечал за ее внешнюю политику, то есть занимал пост, аналогичный министру иностранных дел в структуре любой государственной власти. Поскольку компания «Глобал Принт» официально не являлась самостоятельным государством, то не могла иметь министров
Калеб Герч прослужил в Корпорации два десятка лет и был опытным и дальновидным политиком, однако на фоне недавних провалов «Глобал Принт» его позиция немного пошатнулась, и сейчас он очень старался наверстать упущенное. Для своей защиты он выработал линию поведения, которая позволяла ему максимально эффективно реабилитироваться в глазах Президента – он деликатно свалил всю ответственность на Службу безопасности.
– Вы знаете мою позицию по этому вопросу, господин Президент, – четко отчеканил Калеб. – С нашей стороны мы провели всю работу безупречно – движение было настолько удачно замаскировано под внутригосударственные социальные процессы, что даже при очень большом желании никому бы и в голову не могло прийти, что ожидаемый переворот – это запланированная и экспортированная операция. Я довел операцию до финальной стадии, после чего в дело подключились другие ведомства.
Под «другими ведомствами», естественно, имелась в виду СБ Корпорации, но вслух Герч об этом говорить не стал. Ему было нужно, чтобы Мостек сам произнес имя виновника. Потому что конфликтовать с Томасом Фагерхоллом – директором СБ – он совершенно не хотел. Фагерхолл был настолько опасен и хитер, что с ним боялись связываться все без исключения менеджеры компании. С директором СБ легко управлялся лишь сам Президент, которому было наплевать на все заслуги, знания и положение в компании, он признавал лишь одно – результат. А какими средствами он был достигнут или не достигнут – являлось несущественным, а к оправданиям и объяснениям Мостек никогда не прислушивался.
– С этим я разберусь, – господин Президент не клюнул на удочку Герча или сделал вид, что не обратил на его слова внимания. – У меня два вопроса – кто стоит за нашим провалом? И как вы оцениваете обстановку в Бразилии сейчас?
«Чертовски неудобные вопросы, – подумал с досадой Калеб, – виновников мы не нашли, и по второму вопросу тоже ничего позитивного сказать нельзя, а босс терпеть не может плохих новостей!»
– С вашего позволения, господин Президент, я начну ответ со второго вопроса – он в большей степени относится к моей компетенции, и здесь я могу ответить совершенно определенно.