Восьмое Небо
Шрифт:
– Понимать это можете очень просто, - Ринриетта не удержалась от соблазна хорошенько ткнуть стволом пистолета в толстый кадык, - Вас только что взяла на абордаж Алая Шельма, самый отчаянный пират небесного океана. И если через пять секунд в моей руке не будет лежать ключ от каземата, я сыграю с вами в одну старую, как мир, пиратскую игру…
Ей пришлось отдать должное господину начальнику – он хотя бы размышлял о сопротивлении. Поэтому к тому моменту, когда у нее на ладони оказался увесистый ключ, прошло целых десять секунд.
– А теперь извольте стянуть штаны, сэр.
– Что? – в темных глазах каледонийца мелькнул ужас.
Подобно
– Должна же я чем-то связать вас и заткнуть рот!
Спустя несколько минут она уже спускалась по осклизлым ступеням ведущей в казематы лестницы, окруженная светящимся ореолом фосфоресцирующих чар.
– Очень недурно, прелестная капитанесса, - заметил «Малефакс», бочонок которого она прижимала к боку локтем, - Восточный Хуракан мог бы вами гордиться. Еще ни одному пирату не удавалось вернуться живым из королевской тюрьмы.
Ринриетта ухмыльнулась.
– Не сложнее, чем взять на абордаж старый водовоз. Будь добр, подсвети ступени, здесь ужасно темно. Куда дальше?
– Налево.
– Да, здесь. Кажется, я чувствую духи Габерона…
Каземат, в котором она оказалась, был похож на каменную нору, выточенную в толще острова каким-то вымершим существом, даже она не могла здесь стоять в полный рост. А еще здесь царила отвратительная сырость, из-за которой голые каменные стены поросли грязно-зелеными усами нитчатки [177] .
177
Нитчатка – вид нитчатых водорослей-паразитов.
– Габби? Тренч? Шму?..
Если бы «Малефакс», управлявший чарами на территории тюрьмы, не озарил воздух ярким свечением, она бы ни за что не заметила их. А когда заметила, чуть не выронила из враз ослабевших рук и гомункула и пистолет.
Пираты из Паточной Банды выглядели так, словно уже отбыли свой срок на каторге. Габерон сбросил по меньшей мере сорок фунтов веса, когда-то бугрящиеся надутыми мышцами руки безжизненно лежали вдоль тела, щегольский костюм превратился в бесцветные тряпки, что же до волос, те и сами походили на водоросли. Корди выглядела бледной, как никогда не знавшая солнечного света рыбка. Она скорчилась у дальней стены, обернутая в какие-то грязно-серые лохмотья, в которых Ринриетта узнала плащ Тренча. Значит, снял все-таки, отстраненно подумала она. Сам инженер почти не переменился, он и прежде был пугающе тощим и жилистым, но взгляд у него был темный, пустой, точно у потушенного гелиографа. Что же до Шму, бывший ассассин выглядела так, словно не только отбыла каторгу, но и умерла, причем много лет назад.
Разбуженные внезапным шумом пираты заворочались, звеня кандалами.
– Швейцар, мерзавец, в котором часу ты меня разбудил? – пробормотал Габерон, беспомощно щурясь, - Разве завтрак уже накрыт? Скумбрия меня раздери, если я еще раз остановлюсь в этой дыре…
Ринриетта с опозданием поняла, что их слепит яркий свет гомункула. Да и немудрено было узнать ее в новом облике – облике госпожи Уайлдбриз, который постепенно сходил с нее.
– Ах вы бездельники… - голос Ринриетты сам собой задребезжал, как ключ в скважине замка, -
Глаза Сырной Ведьмы широко распахнулись, невзирая на свет.
– Ринни! Это ты, Ринни? Великие Икринки, это Ринни!
– Капитанесса? – Габерон вздрогнул, но быстрее прочих взял себя под контроль, даже вернул голосу нарочито сонную интонацию, - Я всегда говорил, она из тех людей, что готовы вмешаться в любой момент, чтобы все испортить…
– Ринни! Ринни! – Корди вскочила на ноги и бросилась к ней, но ее остановила тяжелая цепь. Даже не обернувшись, ведьма досадливо дернула ее – и та беззвучно соскользнула со стены, обратившись связкой копченых колбас.
– Полегче, юная ведьма, - проворчал «Малефакс», тоже явно пытавшийся скрыть смущение, - У этого острова в последнее время и без того беспокойное магическое поле, если еще и ты начнешь его изводить…
Корди прижалась к Ринриетте, все ее многочисленные хвосты вздрагивали и тряслись. Шму испуганно наблюдала за ними из своего угла, но в глазах ее постепенно загоралось понимание. Тренч молча улыбался истончившимися обкусанными губами.
– Кажется, госпожа законник явилась пополнить свой штат?
– Габерон подмигнул Ринриетте, с трудом поднимаясь на негнущихся ногах, одна из которых все еще была перетянута повязкой, - Я не удивлен. Где еще на этом острове она нашла бы достаточно безрассудных людей, чтобы связаться с ней?
– Ради всех ветров, заткнись, Габбс, - Ринриетта засунула пистолет за ремень, чтоб освободить руку, - Твой контракт продлен, хочешь ты того или нет. С этой минуты ты снова канонир Паточной Банды.
Ей потребовалось много времени, чтобы освободить их всех. Отчасти из-за того, что ржавые замки кандалов даже ключу поддавались с явной неохотой, отчасти потому, что державшие ключ руки предательски дрожали.
– Что дальше? – без особого интереса спросил Тренч, пытаясь стереть багровые полосы с запястий, - Судя по тому, что не видно караула, наше освобождение едва ли санкционированно Адмиралтейством.
Ринриетта оскалилась.
– Оно слишком занято в последнее время, мне пришлось перенять часть его функций. Поверь, рыба-инженер, скоро у этого острова будет столько проблем, что ваш побег станет самой малой из них. Сюда движется «Аргест».
Шму опасливо втянула голову в плечи. Едва освобожденная, она бросилась к Габерону, чтоб помочь ему подняться, но при этом пользовалась любой возможностью, чтоб не смотреть ему в глаза.
– Учитывая наши отношения с «Восьмым Небом», будет некстати встретить здесь мистера Роузберри, - заметил «Малефакс», - Поэтому мы с капитанессой приняли решение покинуть гостеприимное Сердце Каледонии со всей возможной скоростью, допускаемой правилами приличия.
Тренч не был бы Тренчем, если б эта новость его удовлетворила.
– Нам нужен корабль, - хмуро обронил он, пытаясь надеть превратившийся в ветошь плащ, - Разве нет?
– У нас уже есть корабль, - Ринриетта не смогла сдержать торжествующей улыбки, - Не такой большой, как баркентина и немного устаревший, но вполне пригодный для того, чтоб принять на борт Паточную Банду.
– Прелестная капитанесса имеет в виду, что всего часом ранее мы стали собственниками весьма потрепанного, но все еще пригодного для выхода в небо швертбота.