Восьмое правило волшебника, или Голая империя
Шрифт:
— У меня есть глаза, но я не вижу, — сказал Ричард, скрестив руки на груди. — У меня есть уши, но я не слышу. У меня есть разум, но я не могу ничего знать.
— Первый шаг к мудрости — принять свою неспособность что-либо знать о природе реальности. Второй — признать, что ничто из известного нам не может быть реальным.
— Мы должны есть, чтобы жить. Как человек будет преследовать оленя, если согласится с тобой и примет твои слова? Что ему, по-твоему, надо сделать? Ослепить себя? Залепить уши воском? Охотиться, пока он спит, и мозг не может помешать
— Мы не едим мяса. Неправильно убивать животных, только потому, что нам надо есть. У нас не больше права на жизнь, чем у животного, — заученно произнес Мудрый.
— Значит вы едите растения, яйца, сыр — всякие подобные вещи? — уточнил Ричард.
— Конечно.
— Как ты приготовишь сыр?
В гнетущей тишине слышно было, как в дальнем конце комнаты кто-то кашлянул.
— Я — Мудрый. Меня не просят выполнять такую работу. Другие готовят для нас сыр, — ответил мальчик.
— Понятно. Ты не знаешь, как готовить сыр, потому что тебя этому не научили. Превосходно. Так вот, ты слеп, и твой чистый мозг не замутнен излишними знаниями о сути предметов. Скажи, как ты будешь готовить сыр? Это знание придет к тебе? Способ приготовления сыра будет послан тебе через данное слепотой божественное прозрение?
— Реальность нельзя испытать… — снова затянул Мудрый.
— Скажи мне, как — если ты носишь повязку на глазах, чтобы не видеть, воск в ушах, чтобы не слышать, и плотные перчатки, чтобы не чувствовать, — как ты сможешь сделать даже самую простую вещь? Например, отыскать редиску на завтрак. Даже так. Можешь вынуть воск из ушей и не надевать перчаток. Оставь только повязку и покажи мне, как собрать редиску для еды. Она растет на огороде возле дома. Я даже помогу тебе найти дверь, но потом будешь действовать сам. Пойдем. Ну же.
Мудрый облизал губы.
— Ну, я…
— Если ты лишаешь себя зрения, слуха, ощущения… как ты будешь выращивать еду, чтобы поддержать жизнь, или даже собирать ягоды и орехи? Если ничто не реально, много ли пройдет времени до того, как ты умрешь от голода, ожидая пока внутренний голос «истины» накормит тебя? — гремел лорд Рал.
Один из Говорящих бросился к Ричарду, стараясь отпихнуть его. Он толкнул мужчину так, что тот осел на пол. Говорящие столпились в нескольких шагах от возвышения. Ричард поставил одну ногу на платформу, положил руку поперек колена и наклонился к Мудрому.
— Ответь на мои вопросы, Мудрый. Расскажи, как слепой, но так далеко видящий внутри себя, получит божественное откровение насчет способа приготовления сыра. Ну же, дай нам услышать!
— Но… это нечестный вопрос.
— Ой ли? Вопрос, касающийся пропитания — нечестный? Жизнь требует быть успешным в нахождении пропитания, если хочешь выжить. Птица умрет, если не поймает червяка. Это основа бытия. Для людей все обстоит так же.
— Останови ненависть, — продолжал талдычить Мудрый.
— Ты всегда носишь повязку? Почему бы тебе не замазать уши и не жужжать себе под нос, чтобы перестать думать, — Ричард наклонился, опасно понизив голос. — Ведь тогда ты придешь в
Мальчик завизжал и вскочил.
Кэлен, оттолкнув Ричарда и Энсона, села на платформу. Она обняла испуганного ребенка и прижала его покрепче к груди, чтобы успокоить. Тот прильнул к ней в поисках убежища и защиты.
— Дорогой, ты пугаешь бедного мальчика. Взгляни — он дрожит как осиновый лист.
Ричард сдернул с мальчика повязку. В смятении и испуге тот уставился на незнакомого мужчину.
— Почему ты подошел к ней? — мягко спросил Ричард.
— Потому что вы хотели меня ударить.
— То есть, ты надеялся, что моя жена защитит тебя?
— Конечно, вы же намного больше, чем я.
— Ты понял, что сам сказал? — улыбнулся Ричард. — Ты испугался и надеялся, что тебя защитят от опасности. Разве это неправильно? Хотеть быть в безопасности? Чувствовать агрессию? Искать помощи у того, кто достаточно большой и может устранить опасность?
Мальчик смутился.
— Нет. Конечно, нет.
— А если бы у меня был нож? Разве ты бы не захотел, чтобы кто-нибудь не дал мне зарезать тебя? Ты же хочешь жить?
— Да, — кивнул мальчик.
— Вот в этом и заключается смысл того, о чем мы здесь разговариваем.
— Что вы имеете в виду? — нахмурился паренек.
— Жизнь, — ответил Ричард. — Ты хочешь жить. Это прекрасно. Ты не хочешь, что бы кто-то покушался на твою жизнь. Это справедливо.
— Все создания хотят жить. Кролик убежит, заметив опасность. Для этого ему и даны сильные ноги. Ему не нужны сильные ноги и большие уши для поиска и поедания молодых побегов. Уши предназначены для того, чтобы услышать опасность, а ноги — убегать от нее, — заявил мальчик.
— Олень, в случае опасности, предупреждающе фыркнет. Змея затрясет трещоткой. Волк зарычит. Никто из них не будет искать драки, но они защитят себя. Человек — единственное существо, которое добровольно отдастся в когти хищнику. Только человек, через постоянное внушение, подобное тому, которому подвергался ты, отвергнет ценности, составляющие жизнь. Пока что ты инстинктивно поступил правильно, подойдя к моей жене.
— Правда?
— Да. Твое учение не смогло бы защитить тебя, и ты рискнул предположить, что это сможет сделать Кэлен. Если бы я на самом деле имел намерение причинить тебе вред, то она стала бы сражаться, чтобы остановить меня. — Он с гордостью взглянул на улыбающуюся Кэлен. — Ты бы стала, правда?
— Да, конечно, дорогой. Я тоже верю в величие жизни. — Мудрый приподнял голову от груди женщины и удивленно уставился на нее. Кэлен медленно покачала головой. — Твой инстинктивный поиск защиты мог бы причинить тебе зло, если бы ты обратился за защитой к людям, живущим по тем же убеждениям, которые ты повторяешь. Согласно этим догмам, инстинкт самосохранения признается формой ненависти. Твоих единомышленников перережут благодаря их собственным убеждениям.
Мальчик казался ошеломленным.