Восьмой Артефакт
Шрифт:
— Джарван женат?
— Ещё нет, но имей в виду, по их правилам, первые две жены должны быть арабского происхождения, так что куковать тебе в наложницах.
— Прекрати! — возмущенно воскликнула она. — Зачем ты это делаешь? Мы нормально общались. Мне не хочется с тобой спорить, настолько твои умозаключения глупы.
Малфой сжал челюсти и зло смотрел на неё. Что он так взбесился вдруг? Расстроен, что переговоры идут не так, как ему бы хотелось?
— Между прочим, — зло заговорила Гермиона, — ещё неизвестно, что лучше, быть женой арабского эмира или британского аристократа. Мне видится, что одно другого не лучше.
—
— А потому, — Гермиона говорила и смотрела ему прямо в глаза, — что вы, чистокровные, тоже поддерживаете браки по контракту. А что ещё унизительнее, заводите любовниц. Так что не ясно, что лучше, быть женой, пусть и третьей по счету, зато с правами или бесправной любовницей, которую вы в любой момент без зазрения совести оставите. А уж про ваших законных жен я вообще молчу. Счастливы ли они, сидя в такой же золотой клетке и не имея права голоса?
— Это… Не всегда так, — голос его прозвучал хрипло, но он быстро взял себя в руки. — Женщины имеют право голоса. Моя мать всегда делала то, что хотела.
— Ну конечно, — торжествующе усмехнулась она, — не думаю, что кто-то спрашивал её, хочет ли она, чтобы ты получил свою метку.
— Ты не понимаешь, о чём говоришь, — яростно прорычал Малфой. — Закрыли тему, Грейнджер.
Над ними, казалось, сгустились тучи. Гермиона физически чувствовала волны неприязни, исходившие от него. «Вот! — злорадно думала она. — Наконец-то я смогла вывести его из себя».
— Последнее, Малфой, — назидательно проговорила она, — не думаю, что даже ты сможешь женится на той, на ком хочешь. Наверняка потребуется одобрение твоих родителей.
Ответом ей был холодный и пристальный взгляд. Внезапно он усмехнулся.
— Идём в отель. Мне нужно отправить отчёт о встрече Кингсли.
— А оплата счёта? — спохватилась Гермиона.
— Они пришлют мне его. — Малфой нетерпеливо стоял над ней. — Ну же, Грейнджер, пошевеливайся.
Казалось, он проглотил вспышку своего гнева и опять скрылся за своей равнодушной маской. Они вышли из ресторана и аппарировали в темноту арки за отелем. Малфой стремительно направился к лифтам, Гермиона еле поспевала за ним.
Когда они вошли в лифт, Гермиона повернулась к нему и спросила:
— Тебе нужна помощь с отчётом? Я могла бы…
— Нет, — отрезал он.
Гермиона отвернулась. Не хочет, его дело.
— Без пяти шесть я жду тебя в холле. Опоздаешь — останешься в отеле.
***
— Готова?
Гермиона кивнула, и они переместились к воротам величественного особняка. Молчаливый аврор уже встречал их, коротко кивнув в ответ на приветствие, повёл их по территории в дом. Они шли мимо большого бассейна с голубой прозрачной водой, с двух сторон которого росли пальмы. Сам дом был двухэтажным, с огромной террасой на втором этаже. Стрельчатые окна, изящные балясины на лестницах, всё это было лаконично и довольно сдержанно. Когда они вошли внутрь, Гермиона прикусила язык от осознания, что погорячилась насчет «лаконично и сдержанно». Внутри особняк был шикарен. Резные перегородки, белые колонны с золотыми капителями в виде пальмовых листьев, богатые мозаики, орнаменты, фонтаны и тяжёлые портьеры. Всё это блестело, переливалось и поражало своей роскошью. Пожалуй, даже Малфой Мэнор был на фоне этого
Их уже встречал хозяин дома со своим сыном Джарваном и, по всей видимости, одной из жён — закутанной с ног до головы женщиной. Только лицо у неё было открыто. Она стояла чуть позади мужчин и сразу же после приветствия взяла Гермиону за руку, увлекая её в другое крыло особняка.
— Пойдём, дочь моя, — тихо, почти шепотом, сказала она на неплохом английском, — мы отправимся на женскую половину, а мужчины пусть обсуждают свои скучные дела, — она улыбнулась ей.
Гермиона не возражала. Правила чужого дома она не собиралась попирать, тем более, ей было интересно пообщаться с арабскими женщинами, среди которых могли оказаться и её ровесницы. Это лучше, чем сидеть с Ахмадом, который глядел сквозь неё, и его сыном, который напротив, облизывал её взглядом. Бросив взгляд на Малфоя, она увидела, что он, чуть сдвинув брови, смотрит ей вслед.
— Меня зовут Фатима, я старшая жена господина Ахмада, — болтала тем временем женщина уже громче, когда они шли по коридорам дома. — Я познакомлю тебя ещё с двумя его женами и детьми господина. Тебя зовут Гермиона? Верно я произнесла? Это очень трудное имя для произношения, но мы постараемся звать тебя правильно, дочь моя.
Они наконец зашли в большую комнату, полную детей и женщин. У Гермионы в глазах зарябило от обилия цветной одежды и количества детей. Женщины кинулись к ней, приветствуя, охая на все лады, рассматривая её сарафан, цокая языком и интересуясь на ломаном английском, где её платок.
— Но я не ношу платок, госпожа, — в смятении ответила Гермиона, которая совершенно растерялась от такого приема.
— Джамиля, — строго произнесла Фатима, — я же говорила тебе, что эта девушка прибыла к нам с официальным визитом из Британии, и у них там не носят платки!
— Да как же так, совсем не носят? — ахнула Джамиля, уставившись на Гермиону, как будто та была русалкой из Чёрного озера.
Фатима закатила глаза и представила Гермиону присутствующим. Её усадили на мягкие подушки, брошенные на пол, вручили чашку с чаем и чуть не насильно заставили попробовать сладости.
Дети гонялись друг за другом, играли, кричали, женщины болтали, смеялись, и вся эта обстановка совершенно сбивала с толку Гермиону, привыкшую к более спокойным встречам.
Как она ни старалась, всех женщин и детей по именам она конечно же не запомнила.
Джамиля была третьей женой Ахмада, ей на вид можно было дать не больше восемнадцати лет. Она была беременна. Присутствовало несколько замужних дочерей Ахмада, те привели своих детей, поэтому-то в комнате была такая детская кутерьма.
Вторая жена Ахмада практически не вступала в разговор, вышивая что-то на магических пяльцах. Была тут и мать хозяина дома, древняя старуха, закутанная в чёрные платки, она сидела в углу и перебирала чётки, что-то бормоча. Ещё Гермионе запомнилась одна из старших дочерей Ахмада — Амира, ей было семнадцать, она была очень красива. Она сидела на низком подоконнике закрытого резными ставнями окна и читала книгу. Гермиона очень заинтересовалась этой девушкой, она показалась ей чем-то похожей на неё — в шуме и веселье она с увлечением читала. Увидев, что Гермиона смотрит на Амиру, Фатима зашептала Гермионе на ухо: