Восьмой кризис. Истоки

Симоненко Евгений

Если поразмыслить над словами безымянного, то выходит если вспомню я — вспомнит и он. Почему? Мои знания и Зея явно не общие.

— Что ты такое? — снова спросил я.

— Я не знаю, — снова ответил безымянный.

— Ты это я?

— Нет.

— Уверен?

— Абсолютно.

— Ты займешь моё место, если я заберу воспоминания?

— Нет. Я останусь здесь.

Может быть ложью, а может быть и правдой.

— Ты знаешь меня?

— Нет, — ответил безымянный.

— Даже имени?

— Даже имени.

Итак, безымянный совершенно отрезан от внешнего мира… Нет, не отрезан. Он же пытается укрыться. Он сам себя отрезает от внешнего мира. Это другое… Если безымянный решит выйти, что он сумеет?

Каковы его возможности? Не могу знать. Но что я знаю, если я уйду отсюда без воспоминаний — ничего не изменится, я останусь слабым, а слабым быть опасно…

Если я заберу воспоминания — всё изменится. Я вспомню… Вспомню что? Останусь ли я прежним? Останусь ли я Ари? Не знаю. Но вспомню не только я… И безымянный вспомнит. Он узнает своё имя и перестанет быть безымянным. Захочет ли он дальше прятаться и оставаться безучастным? Не уверен. Тайное знание всё нашептывало о возможности захвата моего тела… Докучливая мысль от которой не избавиться… Безымянный говорит, что помимо воспоминаний в корзине навыки и умения. Возможно я смогу таким образом починить систему? Я верну оценку и смогу получать уровни… Заманчиво. Но безымянный не может знать, что там действительно лежат навыки и умения. Это уловка. Определенно уловка.

— Если тебе нужно узнать своё имя, поройся сам в этой корзине, — сказал я.

— Я не могу.

— Почему? Вот же, воспоминания. Прямо перед тобой, — я легонько пнул корзину.

— Ты отказался от них. Я не могу в них заглянуть, только ты можешь это сделать.

— Уверен? Вот же они. Бери.

— Я уже тебе сказал. Только ты можешь забрать воспоминания. Я не могу это сделать за тебя.

И мы снова замолчали. Я не могу решиться уйти и не могу решиться забрать забрать воспоминания. Я изменю всё в неизвестно какую сторону, в лучшую или худшую, либо оставлю как есть. В комнате стало темнее. Мебель начала терять свои очертания. Время… Оказывается в этом месте его не так уж и много. Мне следует поторопиться.

— Как бы ты поступил на моём месте?

— Я бы не стал брать воспоминания, — мгновенно ответил безымянный.

— Почему нет?

— Я не знаю.

— Многого же ты не знаешь…

— Это твоя вина.

Моя вина? Это тоже я уже слышал, правда немного в другом контексте. И что мне делать? Зея против возвращения памяти. Безымянный как выяснилось сам не стал бы их забирать… Но попытался мне их впарить. Забавно.

— Я еще смогу сюда вернуться?

— Не знаю. Надеюсь нет.

Я снова огляделся. Комната начала терять свои очертания и сливаться с безымянным. Кресла уже не было. Темный туман стал больше.

— Я бы на твоем месте поторопился, — посоветовал безымянный.

Холодно. Стало еще холодней чем было. Я встал над корзинкой с воспоминаниями, пытаясь углядеть в среди бумажек нечто особенное. Тщетно. Я потянулся за самым верхним кусочком, который никак не выделялся среди остальных. Схватившись за него я понял — я не смогу его поднять. Но всё же я потянул. Кусок бумаги, как я и думал, был абсолютно неподъемным. Занял положение поудобней, уперся ногами в растворяющийся в темноте пол, тяну вверх обеими руками. Не работает. Я не могу поднять кусок бумаги… А темнота вокруг всё смыкалась.

Продолжаю пытаться. Тяну так сильно, что побелели пальцы. Тяну так долго, что уже не чувствую носа. Холодно. Здесь чертовски холодно. Стен комнаты не стало, как и мебели вокруг. Остался только небольшой кусок пола под корзинкой и моими ступнями… И парящие в темноте черные глаза. Я их прекрасно вижу. Это совсем не та тьма, что окутала небесный остров. Здесь просто ничего не осталось, оттого и темно.

Я поднял корзинку. Тяжелее чем выглядит, но гораздо легче бумаги внутри. Потряс, бумажки внутри зашуршали будто ничего не весили. Я бы мог перевернуть корзинку и высыпать все бумажки…

Но куда? Пола под ногами больше не было, хотя я уверенно стоял в пустоте.

— Всё или ничего, — сказал безымянный.

Всё или ничего. Я тоже так думаю. Изловчится и вытряхнуть один или два кусочка бумаги у меня не получится. Я так чувствую.

— Решайся! — потребовал безымянный. Его голос прозвучал оглушительно. Угрожающе… Но я рассмеялся.

— Ты пытаешься меня напугать? Этой темнотой? Не выйдет.

Делится с безымянным происходящим снаружи и объяснять почему меня не напугать темнотой мне показалось бессмысленным. Я глубоко выдохнул пуская в пустоту объемное облако пара. Пальцы рук задеревенели от холода. Неужели я могу здесь замерзнуть? Я сомневаюсь.

— Напугать? Дело не в страхе. Решайся. Я устал ждать. Тебе пора уходить, давно пора уходить.

— Пора уходить? Думаю ты прав, — я снова опустил взгляд на белые бумажки в корзинке. В этой темноте казалось, что они сияют, словно какое-то мифическое сокровище. — Всё или ничего, так?

%@#$!#*@%(

На улочках города Орьм была суета. Из-за слухов о заселении гоблинами соседствующей деревеньки Ньорд, несколько предприимчивых южан начали открывать на окраинах Орьма свои лавки, мастерские и магазины. Сколько бы неудобств не приносили гоблины, а денег они приносят больше. Работники хоть куда, спят меньше часов чем человек и на удивление многих к своим обязанностям относятся ответственно и серьезно… И все деньги из Ньорда будут течь через Орьм. Один южанин уже успел отстроить для себя целый торговый квартал на котором можно было найти множество диковинок с юга, правда сейчас их мало кто мог себе позволить. Но Рейвена интересовали исключительно дилижансы, оснащенные магическим двигателем, который позволял отказаться от использования животных и извозчиков.

— Я не вижу смысла арендовать дилижанс…

— У тебя есть идеи, как добраться до башни Койла быстрее? Я весь во внимании, — развел руками Рейвен. Башня Койла находилась в глуши, даже по местным меркам. Найти кого-то проезжающего мимо неё было бы большой удачей.

— Призвал бы нам пару коней, — ответил Джастин.

— Ты думаешь они на деревьях растут? Нам нужен транспорт.

Джастин тяжело вздохнул, но всё же позволил Рейвену заплатить за дилижанс. Раз за дилижанс платил Рейвен, то и выбирал его он. Рейвен остановил свой выбор на малом черном, покрытым золотыми ветками корпусом, самом броском на взгляд Джастина. Южанин одетый в дорогой фрак и черные лакированные туфли, к которым грязь севера была беспощадна, заверил, что нет экипажа который бы доставил героев к заветной башне с большим комфортом и скоростью… На пол пути к башне Койла, Рейвен уже жалел о своём решении и про себя клял южанина. Двигатель у дилижанса был громким, но если громкость можно было исправить при помощи талисманов подавляющих шум, купленных у того же южанина, то не исходящие от двигателя вибрации, которые чувствовались в любой точке салона… Ситуации не помогали и дороги севера. Диваны в салоне были слишком жесткими и неудобными. Пытаться усидеть на них во время езды по северным дорогам было тем еще испытаниям, даже для героев.

— Почему нельзя сделать нормальную подвеску? — возмутился Джастин в очередной раз ударившись головой о стенку дилижанса.

— При таких дорогах это не поможет…

— И кузов… Я понимаю, что тебе для управления смотреть на дорогу ненужно, но остальным как на таком чуде ездить? Из окна как собаке выглядывать?

— Контроль инноваций, — пожал плечами Рейвен. — Хотя бы моторы продолжили изготавливать.

— Чего контроль?

— Ты серьезно не знаешь? — удивился Рейвен. — Инновации под контролем у глав народа стали… Я полагаю ты и о последнем скандале не слышал?