Восьмой поверенный
Шрифт:
— Что… Погоди… Я вообще не врубаюсь.
— Ты подсунуль малой этво своего зомби с телеграфным стольбом. Щто терь делать мне с моим бедняжькой? Она и раньщ прикалывалась, когда я доставаль его на свет бож, а щто теперь будет? Думайщ, ты будещь ее и дальщ трахать? Шишь тебе! Фертиг! Так щто вот, я принес ножь: сначаль ты отсеки мне, а потом я тебе.
— Селим, блин… Я правильно понимаю, что они сейчас шпилят друг друга?!
— Трахаютс, братан, с тех пор, как ты утром ушель. Трахаютс и не думают останавливаться. Не знаю, почему всю нощь было
— Маэстро!!! — подпрыгнул Синиша от радости, потом осекся. — Какой, на хрен, маэстро, мерзкий, долбанутый ты пидорас! Твою мать, я думал, что с Зехрой что-то случилось и ты пришел заколоть меня во сне! Конский ты конь! Я уже в окно хотел выброситься, безумная ты обезьяна. Так что, говоришь, они прямо трахаются… Как кролики, а?
— Какий кролики? Как кенгуру, братищка!
— Охренеть! Слушай, давай уже сюда свой стручок, я тебе его отрежу за понесенный моральный ущерб, и пойдем к ним.
— Пойдем к ним и скажем ей, щтоб она нас обойх дообрезала. Вообще, сущай, меня до сих пор волнуйт такая вещь: он не пробольтается гиде-нибудь, гиде не нужно?
— Не проболтается, могу тебе гарантировать на девяносто девять целых девять десятых процента. Вечером я ему уже кое-как намекнул о том, что Зехра — это тайна, но она сама должна была ему все хорошенько объяснить, потом ты добавишь, потом снова я… Убери уже скорее этот нож, пока тебя кто-нибудь не увидел. Ну ты и дебил, вообще без мозгов — меня все еще трясет от страха.
На первом этаже никого не было. Они прислушались, но наверху тоже было тихо. Синиша пожал плечами и шагнул на первую ступеньку — в этот момент наверху приоткрылась дверь гостиной, и в проеме возник изящный силуэт Зехры. Она приложила палец к губам, медленно спустилась к Синише, а потом запрыгнула на него.
— Идь сюда, солнц мое! — шепнула она ему прямо в ухо, обнимая его руками вокруг шеи и ногами вокруг пояса, потом стала целовать в щеки, лоб, шею…
— Что ж ты его… прятал… все эт время, а? — шептала она между поцелуями. — Практичски невинный… но… у него такой!..
— Что с ним? — тихо спросил Синиша и опустил Зехру на ступеньку. — С ним все о’кей?
— Он там, наверху. Сидит, бедняжк, стесняйтся выйть к вам…
— Блин… Пойду поговорю с ним, — решил Синиша и нагнулся к холодильнику, чтобы достать две банки пива. Зехра запрыгнула ему на спину и легонько укусила за ухо, потом прошептала:
— Ты знайшь, никто меня никогда не делал такой счастливой, как он… Но я помню, что все эт благодаря тебе. Поэтом Крошка твоя, когда пожелайшь — ясен пень, когда его не будьт рядом. Да, он у меня дважд впал в прострацию, ну ты знайшь, но в эти моменты он еще лучш!
Зехра быстро сползла со спины Синиши и подошла к Селиму.
— Ты, котик, ни о чем не волнуйсь. Он никому ничего не скажт, а ты и дальш будешь получать свой скромный рацион. Пока мы с Тонино не поженимся, ха-ха-ха… Извините, мальчики, я, кажтся, влюбилась!
Синиша пропустил ее на лестнице, потом поднялся и подошел к двери в гостиную. Он два раза тихо постучал, потом толкнул дверь. Тонино, опустив голову, сидел на диване и смотрел на пол, в одну точку между стоп.
— Доброе утро, гроссмейстер. Как насчет пива? — спросил Синиша, осматривая комнату, где почти все стояло и лежало не на своем обычном месте.
— Банка пива и бокал разговора, что может быть лучше? — ответил Тонино непривычно низким голосом, не поднимая головы.
— Ну… — начал осторожно Синиша, не зная, как ответить: серьезно или какой-нибудь мужской шуткой. — Мне кажется, мы оба знаем… вообще, думаю… что есть на свете вещи и получше, но думаю, что в данный момент нам нужно именно это.
— Ты все это подстроил, не так ли? — сказал Тонино и медленно выпрямился. Прилизанные с вечера волосы уже начали принимать свою обычную форму.
— Подстроил, подстроил… Ничего я не подстроил. Я вас только познакомил, а все остальное….
— Ты все это подстроил… И я тебе за это чрезвычайно благодарен… Спрашиваю тебя: ты будешь моим шафером на свадьбе?
— Тонино, ё-моё! Полегче! — Пока Синиша придумывал, как организовать знакомство Тонино и Зехры, ему на ум приходили разные развязки этой истории, но такая — черт возьми, в общем-то самая простая и очевидная — ни разу. Он ощутил, как пот сочится из каждой поры на его теле. — Разумеется, я буду твоим шафером, но только, это… Ты спрашивал Зехру, согласна ли она?
— Дважды этим утром. Она в восторге. Все время смеется и целует меня.
— И ты уверен, что она тоже за?
— Прости меня, но я все же знаю ее чуть лучше, чем ты. Вы ведь с ней до сих пор на «вы».
Синише потребовалось несколько секунд, для того чтобы уложить эту информацию в уголках своей памяти. Они с Зехрой договорились, что сначала в присутствии Тонино они будут на «вы», но не исключал возможность того, что она, если дело вообще дойдет до секса, в своем распаленном беспамятстве сболтнет что-нибудь об их отношениях, если не всё. И кто знает, как бы к этому отнесся Тонино. Но похоже, что Зехра все же отдавала себе отчет о всех нюансах этого знакомства.
— Хорошо… — продолжал поверенный. — Вы познакомились, нравитесь друг другу, очевидно идеально подходите друг другу в постели, но послушай, не обязательно ведь сразу жениться. Черт возьми, вы же знакомы меньше суток!
— С одной стороны, ты совершенно прав, — признал Тонино. — Я, собственно, хотел предложить ей вступить в брак еще ночью, сразу после первого обмена мнениями и первого, хм, как бы это сказать, первого интимного телесного контакта. Но голос осторожности сказал мне, чтобы я не торопился, остановился и подумал в соответствии с общеизвестной мыслью о том, что «утро вечера мудренее». Но вот, наступило утро, и я желаю этого еще больше, чем ночью. И она тоже… О! Посмотри на нее, lupus in fabula[20]!