Воспарить к небесам
Шрифт:
Когда пришла Алисса, чтобы отдать свои вещи, и приметив кое-что из того, что я собиралась продать, я отправила Алиссу домой с двумя коробками бесплатных вещей, которые должны были у нее быть. Мы добродушно поспорили из-за того, что я не позволила ей заплатить за все это, но она сдалась только потому, что оставила три полные коробки, которые собиралась забрать в знаковый день и заплатить за них, она их пометила с боку маркером «Это Алиссы, прикоснетесь, и на вас объявят охоту! Уяснили?»
За это время я не тревожила своих детей.
*****
За два дня до распродажи я написала детям, напоминая,
*****
Они не ответили.
ГЛАВА 3
Чистая палитра
Вечером накануне распродажи я, еле дыша, сидела на кухне.
Я была готова… в основном.
Повсюду были разбросаны вещи, некоторые из них сложены у дверей, чтобы выставить их на передний двор и на террасу. Эти предметы были расставлены (а некоторые еще раз переставлены) таким образом, чтобы они выглядели привлекательно.
У всех них были ценники. Стояли отметки, указывающие людям на комнаты с большим количеством вещей для продажи.
А я была на кухне и пекла.
В магазине для рукоделия я нашла несколько симпатичных пластиковых пакетов с приятными узорами по бокам, куда решила положить свое печенье, а затем завязала их большими, яркими экстравагантными бантами. То же самое я сделала и с шоколадным печеньем. И с печеньем с арахисовым маслом и мини-печеньками «Reese’s» внутри. Они лежали по всей столешнице, на многоярусных тарелках (которые продавались) или на блюдах (тоже продавались).
Все они были упакованы, помечены и готовы.
А сейчас я трудилась над кексами с глазурью, украшенными россыпью цветов пастельных тонов. Кексы были восхитительны, но с блестящей белой глазурью и цветами, они были словно магниты для детей.
Я бы продала их за пятнадцать минут.
Гарантирую.
Я приготовила большие емкости с лимонадом и чаем со льдом, которые собиралась поставить в своих модных хрустальных (для продажи) и не-так-модных-но-все-таки-модных стеклянных (также для продажи) диспенсерах для напитков. В холодильнике в гараже, в обоих морозильных камерах, охлаждались бутылки с водой, пакеты со льдом, который я собиралась разложить в привлекательные ведра, и также продать. Сейчас было восемь часов, и я работала без остановки со вчерашнего дня — нет, на самом деле всю последнюю неделю.
Накануне вечером я легла в постель в полночь. Но этой ночью мне нужно было выспаться, и мне следовало пойти спать уже два часа назад.
Вместо этого я покрывала блестящей глазурью кексы, а в духовке выпекалась еще дюжина.
Эти были последние.
Потом я выпью бокал вина, приму душ и лягу в постель.
Если после последней дюжины от меня что-то останется.
При этой мысли в мою дверь позвонили, и на этот раз я не ликовала от звука прекрасных колокольчиков.
Нет, я боролась с желанием придушить какую-нибудь опоздавшую мамашу начинающего боксера, собиравшуюся сбросить кучу хлама, который я должна буду пометить и расставить после восьми часов вечера накануне важного дня, в объявлении о котором сказано, что я открываю свои двери в семь утра.
Я бросила ложку в миску и направилась к двери, видя сквозь затемненные стекла, что там было не одно тело, и одно из них принадлежало не мамаше
Все ясно, мне бы следовало догадаться.
Мужчины ничего не понимали.
Я щелкнула замками, открывая дверь, изобразив на лице приветливость, а не убийственный вид, а затем встала как вкопанная.
— Привет, — поздоровался Микки Донован, стоя у моей двери и выглядя неоправданно привлекательным в выцветших джинсах, потрепанной рубашке из шамбре с закатанными рукавами на мускулистых предплечьях, очередная пятичасовая щетина украшала его волевую челюсть. С ним были еще два человека, которых я не замечала, потому что, во-первых, Микки ухмылялся, во-вторых, он выглядел незаконно привлекательным в своей повседневной одежде, и, в-третьих, держал огромную коробку, наполненную вещами, которые, как я знала, мне нужно будет пометить и расставить, что означало отмену вина и душа. Времени останется только на то, чтобы прицепить этикетку, поставить все по местам и лечь в постель.
— Господи, неужели на твою гостиную обрушились небеса?
Я пошевелилась, но только для того, чтобы моргнуть.
— Прошу прощения? — переспросила я.
— Амелия, дорогая, что бы ты там ни делала, это пахнет так, будто исходит от рук Господа.
Ого.
Какое приятное чувство. Очень приятное. Необычайно приятное.
Неестественно приятное.
Потому что я любила печь. Я влюбилась в это еще в младших классах средней школы на занятиях по домоводству.
Однако, когда я заняла громадную кухню родителей, чтобы насладиться своим новообретенным хобби, моя мать немедленно пресекла эту деятельность.
— У нас есть слуги, чтобы делать подобные вещи, Амелия, — упрекнула она. — Не говоря уже о том, что леди должна делать все, что в ее силах, чтобы уклоняться от сладостей.
К несчастью, годы спустя, когда эти путы были разорваны, и я могла бы свободно печь на досуге, меня связали другие, потому что Конрад думал то же самое.
— Ты мне так пузо нарастишь, птичка, — сказал он мне после того, как я во второй раз испекла ему печенье. Затем он многозначительно посмотрел на меня. — Тебя это тоже касается.
Я думала, что когда появятся дети, я смогу побаловать себя, дети будут детьми, которым нравится печенье и покрытые блестящей глазурью кексы с цветочками.
Но я ошиблась. Конрад вел себя так, будто любой продукт, содержащий сахар, который потребляли дети, был сродни отраве.
На самом деле, он так и сказал мне, что это яд, «И его следует избегать любой ценой, пупсик».
Таким образом, я была вынуждена тайком таскать им кексы, печенье, пироги и пирожные, когда их отец уезжал на конференции.
Кроме этого, я похоронила эту часть себя.
И должна была признать, что когда несколько часов назад я начала печь, независимо от того, насколько я устала, я потерялась в этом.
Просто теперь, когда усталость дала о себе знать, я уже не получала от этого такого удовольствия.
Как бы то ни было, Микки был прав. В доме пахло пекарней. Приторно и сладко.
И божественно.
Поэтому я сразу решила, что снова буду печь. Для себя. Для детей.
На самом деле, в следующий раз, когда они приедут, может, я заставлю их остаться дома и в моем присутствии больше пяти минут, подкупив их кексами.